Усмехнувшись, Беда быстро набрала на мобильном номер своей соседки.
– Привет! – весело поздоровалась она с Нэлькой. – Отличная погода, не правда ли?!
Я покосился на Элку и постучал себе пальцем по лбу. Видимо, Нэлька сказала Беде что-то в этом же духе, потому что Беда вдруг смутилась и быстро ответила:
– Нет, я трезвая.
Потом она молчала минут пять, слушая, что ей говорит Нэлька, и глаза у неё медленно округлялись.
– Нэлька! – вдруг заорала Беда. – Если я говорю о погоде, значит, меня интересует погода, а не то, какую шубейку ты купила на очередной распродаже! Что ты говоришь?! У вас идёт дождь?! Какой ужас, а у нас под Барнаулом жара! Что я делаю под Барнаулом? А ты разве не знаешь?! Мы с Бизей гоним ваш автобус камбоджийским сиротам. Нет, Нэлька, я не привезу тебе камбоджийскую сироту, потому что от монгольской границы автобус погонят другие. Да, наверное, монголы, я точно не знаю. Нет, Нэлька, мне совсем неинтересно знать, какие монголы в постели. Мне кажется, у них и постели-то как таковой нет! Нэлька… Нет, мне не нужна горящая путёвка в Египет!!
Беда елозила на сиденье и страдала от болтовни пустоголовой Нэльки, которая только и умела, что варить борщи, да печь пироги.
– Нэлька! На чём ты ездишь?! – заорала она. – Что значит – в метро?!! Иногда на такси?! Я спрашиваю, какая у тебя машина?! Что-о-о-о?!! Слушай, а где сейчас Троцкий? Где-е-е-е?!! Ну ни фига себе, какой у вас там в Сибири бардак…
Элка нажала отбой и уставилась на меня. В глазах у неё плясали тысяча чертей.
– Ну?! – Я пошёл за «Гелендвагеном» на обгон фуры. Дед забыл о моей просьбе ехать по трассе не больше ста километров и вжарил все сто двадцать. – Ну?! – подстегнул я Элку.
– Она говорит, – шёпотом сказала Беда, – что я с дуба рухнула, что у неё нет никакой машины, и что она прекрасно ездит на метро и такси.
– Та-ак, – протянул я. – А где Троцкий? Что она говорит?
– Она говорит, – ещё тише сказала Элка, – что Ильич уже неделю отдыхает в Ег… в Ег… – На Беду вдруг напала икота, и её заело, как заезженную пластинку.
– В Египте? – подсказал я, доставая из-под сиденья бутылку минеральной воды и протягивая её Элке.
– В Ег… – кивнула она и вдруг отчётливо выговорила: – По горящей путёвке.
– Чёрт знает что! – в сердцах ударил я по клаксону. Сазон среагировал и существенно сбавил скорость.
– Позвони этому крёстному папе, – простонала Беда. – Узнай, как ему там, в Ег… – Она опять начала икать с размеренностью метронома.
Я набрал Ильича.
– Да-а-а, – сонно протянул Троцкий. Звука мотора в трубке не было слышно.
– Как погодка? – неожиданно для самого себя спросил я, и теперь уже Элка, постучала себя пальцем по лбу.