- Быстрее, черт возьми! Пора уходить, а то застукают!
По обеим сторонам трюма шли узкие проходы; между ними над контейнерами, через каждые двадцать метров, тянулись мостики. Я пошел по одному из них на голоса к противоположному проходу. У контейнера с консервами трое в скафандрах грузили ящики на тележку.
- Не двигаться! - крикнул я и поднял винтовку.
- Бежим!
Выкрикивая проклятия, воры начали разбегаться. Один помчался по проходу в сторону шлюпочного отделения, другой спрыгнул с мостика и затерялся среди ящиков и контейнеров, а третий пошел на меня с железным прутом.
- Стой! - крикнул я.
Он метнул в меня прут и угодил прямо в шлем. Посыпались осколки, я зажмурился и выстрелил. К счастью, дышать в трюме было легко. Я открыл глаза, но негодяя и след простыл.
- Сюда, сэр! - закричал Филип. - Он... Ох! Я побежал на крик. Филип сидел на полу, держась за бок.
- Извините, сэр,- оправдывался он,- я метил в другого, а этот незаметно подбежал и отправил меня в нокаут. Они ушли.
- Ушли?! - Я схватил его за шиворот и поднял на ноги. - Чтоб тебя... Чертов гард! Где пистолет?! Где "пугач"?
Филип побледнел, с ужасом осмотрелся.
- Я... Они... Он подобрал их, сэр, когда я упал.
Потрясенный, я не мог вымолвить ни слова.
Устав квалифицирует открытое неповиновение матроса командиру как мятеж. Что же говорить о вооруженном сопротивлении? Незаконное приобретение или хранение огнестрельного оружия влечет за собой пожизненную ссылку на спутник Юпитера Каллисто для гражданских лиц и смертную казнь - для матросов.
А теперь на корабле начался вооруженный бунт. И все из-за Филипа.
- Я выстрелил в одного. Он пробегал мимо тебя? - спросил я Филипа.
- Кажется, я видел только двоих, сэр.
- Кажется! - передразнил я его. - Значит, третий где-то здесь.
Мы пошли по трюму. Я держал наготове винтовку, но она не понадобилась - третий лежал ничком под мостиком. Голова у него была прострелена. Я приказал Филипу взглянуть на раненого. Филип вернулся бледный. Оказалось, что матрос убит и глаза его уже остекленели.
Мы вышли из трюма., и я сбросил скафандр.
- Все из-за тебя! - ворчал я на Филипа. - Ведь ты знал, что у нас мало еды, почему же не запер дверь в трюм? Думал, матросы этим не воспользуются? Ты даже не сумел сохранить доверенное тебе оружие! Теперь у мятежников есть пистолет и "пугач". Болван! Щенок! Выпороть тебя мало!
Своей виноватой улыбкой Филип буквально достал меня. Я был в бешенстве.
- Да! Видит Бог, заслужил порку, гардемарин! Я не был лейтенантом, и в моей каюте никогда не было скамьи для порки! Но теперь я научусь сечь!