- Керрен, следи за коридором. Подашь сигнал, если кто-нибудь появится у дверей мостика. Разбудишь меня в восемь часов.
- Хорошо, командир,- вежливо ответил Керрен.
Я убавил свет и с наслаждением растянулся на матраце. Грегор сидел, беспокойно глядя по сторонам, и только через несколько минут лег.
Я прикрыл рукой от света глаза. Все тело ныло. Грегор не переставая ворочался с боку на бок. С мыслями о кошмарном прошедшем дне и еще более кошмарных грядущих я стал засыпать.
- Простите, сэр,- разбудил меня голос Грегора.
- В чем дело?
- Может быть, я... Вернее, может быть, вы разрешите мне... Черт! Боже мой!
- Не богохульствуйте,- пробормотал я спросонья. - Скажите толком, чего вы хотите, мистер Аттани?
- Ничего. То есть ничего, сэр.
- Зачем же вы разбудили меня?
- Простите. Наступила тишина.
- Говорите, не стесняйтесь! Наконец он решился:
- Я понимаю, что это глупо, но мне хотелось бы переночевать в пассажирской каюте.
- Почему?
Он молчал. Я вспомнил Дерека, тот тоже долго не мог привыкнуть спать вместе с другими в одном помещении. Особенность богатых людей.
- Вы не можете уснуть, если в помещении еще кто-то есть?
- Да, как это ни глупо,- промямлил Грегор. - Я хотел переночевать в кубрике, но вспомнил, что и там буду не один...
Ну что ему сказать на это? Такая причуда у меня не вызывала симпатий. Сколько Грегору лет? Семнадцать? Нет, уже восемнадцать - ведь мы с Амандой были на дне его рождения, где собралось много важных господ. Чертовы аристократы! Привыкли жить в своих роскошных особняках, отгородившись от остального мира. Я не знал уединения с тринадцати лет, с тех самых пор, когда отец привел меня в Академию. Вначале привыкал к курсантским казармам, потом к тесноте гардемаринских кают...
Неужели прошло уже три года с того момента, как я вошел в гардемаринскую кают-компанию? А потом совершенно неожиданно попал в шикарную по моим меркам командирскую каюту, где можно было насладиться уединением. Как же мне было тогда одиноко! Но очень скоро, разумеется, я привык к своему новому положению; так привык, что мысль о возвращении в переполненный кубрик казалась просто невыносимой.
- Мне понятны ваши трудности,- сказал я.
- Спасибо. Спасибо, сэр. Извините, что иногда забываю добавлять "сэр".
- Ничего, привыкнете. - Подумав, я добавил: - И к общей каюте тоже. Не так уж это плохо, как может показаться на первый взгляд.
- Конечно.
Снова наступила тишина. Только я стал засыпать, как послышался плач. О Господи, когда же этот мальчишка угомонится?! Не обидел ли я его чем-нибудь? Как будто бы нет. Какого же черта он ревет? Я взглянул на часы - близилось утро.