— Как же это мужнюю женщину вытаскивать из постели ночью?
Ярош выставил хозяйку за дверь.
— Дойдет и до вас очередь, уважаемая.
Ольга оделась. Ее увели.
Только Оксана Свиридовна не была бы Оксаной Свиридовной, если бы позволила этак просто увести постоялицу, к которой уже привязалась душой. Она пошла следом за конвойными. Добралась до окротдела. А оттуда — в коммуну, к Борису Когану.
Горлицей взлетев по скрипучей, шаткой лестнице на веранду, затарабанила мягкими кулаками в дверь.
К ней вышла тетя Маша. Со сна.
— Двери-то в коридор не заперты. Только надо было потянуть их на себя.
— А я их — толкала, толкала, — пояснила запыхавшаяся Оксана Свиридовна. — Мне бы Борю…
— Когана?
— Да, да, его!
— Бори-ис! — позвала тетя Маша, уверенная, что ночная гостья ухитрилась своим стуком разбудить всех жильцов коммуны.
Он уже в дверях. Словно бы собрался на утреннюю физзарядку: сапоги — на тощих ногах, без брюк — лишь в длинных черных трусах. Правда, на плечах — внакидку пальто. Держит себя за лацканы.
Увидел Оксану Свиридовну и все сразу понял:
— Что-то с Ольгой?
Оксана Свиридовна кивает головой: мол, с нею, и заговорщицки манит Когана пальцем:
— Боренька, мне бы с вами с глазу на глаз. По секрету.
— Сейчас!
Он оделся. Они вышли во двор. И только там, убедившись, что их никто услышать не может, Оксана Свиридовна громким шепотом сообщила страшную тайну.
— Забрали ее. В ГПУ. Приходил с двумя начальник Аверьяна Ивановича. Злой-презлой, аж зубами щелкает. Говорит: «Дойдет и до вас черед, уважаемая».
А на веранде уже и тетя Маша, и другие коммунары. Встревожены.
— Борис, что там случилось?
— Не знаю толком. Пойду разберусь.
* * *
Борис заглянул в экономгруппу.
Ольга сидела на стуле посреди комнаты, как и положено арестованному при допросе. Увидев на пороге Бориса, вздрогнула, закусила губы. А в черных глазах глухие всплески, как в глубоком омуте перед грозою.
Ярош протянул Когану лист бумаги.
— Из губотдела переслали. Полюбуйся.
«Вы бы постарательнее выбирали себе жен. Оженился ваш чекист Сурмач Аверьянка с Ольгой Яровой… А не спросил, что она за птица. А она была полюбовницей Вакулы Горобца, который грабил и мародерствовал вместе с Семеном Воротынцем. Это она предупредила Семена Григорьевича, что в Журавинку пришли чекисты. А тот на коней, награбленное забрал и деру… Она и сейчас тянется к сестре. А как же, одна кровь… Вот оно как, товарищи чекисты».
Письмо было без подписи.
— Анонимка! И по такой фальшивке допрашивать жену своего товарища чекиста?! — возмутился Борис.
Тогда Ярош без слов протянул ему протокол допроса.