И Тарасов отправился топтать тропу, по которой шли прорывавшиеся.
Аверьян лег в снег. Рука пробила остекленевшую корочку и попала в холодную жижу. «Как же ребята в секрете в этой мокрой стуже — всю ночь? Грелись, поди… Вставали, на ладошки хукали. Уж не таким ли способом себя и обнаружили?»
Но говорить пограничникам о своих догадках не стал.
Из-за пенька было видно, как от сосны к сосне перебегает пограничник. Чавкал под сапогами жидкий снег. У земли все звуки усиливались, становились четче, приобретал свой характер и голос. «А ночью — хуже видно, но лучше слышно…»
Когда Тарасов подошел к тому месту, где был убит контрабандист, Аверьян крикнул:
— Стой! Руки вверх!
Пограничник прыгнул за ближайшую сосну.
Сурмач подумал, что если бы держал прорывавшегося на мушке, то успел бы выстрелить.
Аверьян встал, отряхнул с куртки и штанов липкий снег.
— Если бы каждый из наших сделал по прицельному выстрелу, и то троих бы положили. Невозможно промазать из винтовки, если стреляешь лежа, с упора, а цель в пятнадцати—двадцати метрах.
Свавилов хмыкнул неопределенно, ткнул пальцем в козырек фуражки, сдвинул ее чуть на затылок. И сразу стал похож на сельского сорванца.
— Невозможно, — согласился он. — Тем более Иващенко был на заставе лучшим стрелком, а Куцый все упражнения по стрельбе выполнял на «хорошо» и «отлично». Как, Леонид Иванович, — обратился не без подспудного смысла замнач к командиру отделения, с которым они, по всему, были большими приятелями.
— Закавыка! — пробормотал тот, как бы заново озирая место происшествия.
— А закавыка в том, — высказал Аверьян свою догадку, — что прорывавшихся было две группы: одна отвлекала внимание сидевших в секрете, а вторая напала на них сзади.
Тарасов закрутил в досаде головой: «Нет и нет!»
— Чтоб обойти секрет, надо знать, что он есть и где именно.
— Знали! — стоял на своем Сурмач.
Молчун Тарасов взорвался. От возмущения не может найти подходящих слов, несет какую-то околесицу.
— Пока посторонних на границе не было, про наши секреты контрабандистам и на ум не приходило.
«Вон куда он гнет! Камешек — в Яроша, а второй, поувесистее, в Сурмача».
Свавилов тоже не согласился с окротделовцем.
— Никто, кроме меня да Тарасова, о секрете не знал. Я его замыслил. Начал разбираться в оперативных сведениях. Идет контрабандист. Челнок. Опытный, от удачи пообнаглевший. Границу переходит, как коридор в собственном доме. Такой за семь верст киселя хлебать не станет, постарается перед самым нашим носом пройти. Я пять постов дополнительных и выставил. Является командир отделения ко мне на развод. Я ему: «Пост номер два — Иващенко и Куцый. Выставляй». И он повел. Просочиться за пределы заставы сведения о секрете не могли: времени на это не было.