— Дярёвня!
Аверьян обиделся:
— Я — с Донбасса! Шахтер!
— А против мировых произведений искусства — все равно деревня.
Аверьян возражать не стал: «Про картины — не по делу это».
— Где контрабандисты берут товар?
— При каждой стражнице для них есть специальный магазин. Чего хочешь купишь, было бы за что.
— И оружие?
— И оружие, — подтвердил дежурный. — Только простой контрабандист за пистолет не берется. Отстреливается тот, кто знает, что попадаться ему в наши руки нельзя.
— А эти? — Сурмач похлопал ладошкой по книге рапортов, где было записано донесение начальника третьей погранзаставы.
— Эти — особые. Они не просто отстреливались, они атаковали секрет и уничтожили его.
— Но остался жив наш чекист, — напомнил Сурмач.
— Тяжело раненный, он им уже не мешал… А может, приняли за убитого. Такое впечатление, что они шли на полное уничтожение наших людей. Зачем это им было нужно? Казалось бы: прорвался через границу — и топай своей дорогой. Нет же!
«Убрали свидетелей прорыва? — невольно подумал Сурмач. — Кто-то кого-то узнал? Или мог узнать…»
Он начал раскладывать по полочкам сведения:
Что стало известно?
1. Первого ноября в районе третьей погранзаставы прорвала границу хорошо вооруженная группа.
2. Она вела бой до полного уничтожения пограничного секрета.
3. Потеряв одного убитым, нарушители ушли в глубь нашей территории.
Что можно было предположить?
1. Иголки и сахарин — далеко не самое важное и ценное, что несли с собою контрабандисты.
2. Возможно, среди нарушителей находились люди, для которых главное было — перейти границу.
3. В пограничном секрете были люди, которых контрабандисты знали в лицо (или наоборот, которые опознали контрабандистов). Поэтому прорывавшиеся позаботились, чтобы живых свидетелей не осталось.
Что было неизвестно?
1. Сколько человек прорывалось?
2. Цель прорыва?
3. Куда прорвавшиеся ушли? (Хотя бы ориентировочно, район поиска).
* * *
Дальнейший маршрут Сурмача — на погранзаставу, основное место трагического происшествия. Осмотреть место секрета, поговорить с людьми…
Аверьян готов был немедленно отправиться туда. Но дежурный помощник на него зашумел:
— Ну, ты как с луны свалился! Барон Мюнхаузен! Ночью — на заставу! А где я тебе добуду сопровождающего?
Сурмач понимал правоту Воскобойникова, но все равно — обидно… «Обзывает!»
Он не знал, что за тип этот Мюнхаузен, чем знаменит и в каком мире, но уже одно: «барон», то есть недорезанный буржуй, говорило о многом. И все-таки в тоне, каким Воскобойников произнес это имя (добрая улыбка по отношению к «бывшему»), не позволило Сурмачу возмутиться открыто. Еще попадешь впросак по неведению, побреешь лысого, как говорят в таком случае горняки.