«Что будет? Боже мой, что будет, когда вернется Никос?» — думала постоянно Мариго, чувствуя, что она уже не в силах переносить взрывы бешенства старшего сына. Часто, стоя на кухне, она рассеянно наблюдала, как капли сбегали по скосу потолка и растекались на оштукатуренной стене. Самое удивительное было то, что здесь, под своим маленьким закопченным небом, она чувствовала себя ближе к Илиасу. Кровопролития, бедствия, убийства, которые довелось ей увидеть и которые не прекращались до сих пор, укрепляли в ней веру в неизбежность человеческой судьбы.
Теперь сердце ее было отдано народной борьбе. Она пыталась представить себе картину счастливой жизни будущего общества.
Но закопченное небо сохраняло для нее свою притягательную силу. Оно было неразрывно связано с прежними, погибшими мечтами, привычной жизнью, сундуком с приданым и традициями, вынесенными из отцовского дома, наконец с богом. И как Мариго ни старалась, она не могла уйти от таинственной власти закопченного неба. Эта двойственность, нисколько не смущавшая ее ум, бессознательно выразилась в материнской любви, которую Мариго отныне суждено было делить между двумя сыновьями.
Она привыкла заботиться об Илиасе: мыть его, одевать, перевязывать ему раны, успокаивать его, прижав к своей груди, когда он мучился от ощущения страшной боли в ампутированных ногах. Она привыкла даже к его издевательствам, ругани, ненависти к народной борьбе. Часто долгие вечера просиживала она у изголовья Илиаса и, чтобы он поскорей уснул, гладила его по голове и почесывала за ухом.
И тяжелые дни медленно уходили один за другим.
Никос приехал домой вскоре после того, как разоружили партизан. Когда он появился в воротах, Илиас красил во дворе горшки для цветов — это было одно из многочисленных занятий, за которые он ни с того ни с сего вдруг брался. Он бросил кисть и поспешил в своей коляске навстречу брату. Но его опередили мать и Георгия.
Обе женщины горячо обняли Никоса. Илиас перестал вертеть колеса, руки его уперлись в землю. Мать плакала от радости. Георгия сняла с головы темный платок, и густые волосы рассыпались у нее по плечам. Впервые Илиас заметил, что его невестка совсем еще молодая. Красивая стройная женщина страстно обнимала своего любимого. Мать, Георгия и Никос были настолько поглощены радостью встречи, что не обратили внимания на инвалидную коляску, остановившуюся посреди двора.
— Добро пожаловать, герой! Вправили вам мозги? — закричал вдруг Илиас с перекошенным лицом.
Отстранив женщин, Никос подбежал к нему.
— Рад тебя видеть, Илиас, — приветливо сказал он и пожал брату обе руки.