Георгия была взволнована и нервно ломала руки. Мальчик следил за тем, как причудливо изгибались ее пальцы. Ему не терпелось о стольком расспросить ее, но он робел. Свернувшись в клубочек, он устроился у ее ног…
И все-таки малыш был бы счастлив, получив ответы на мучившие его вопросы. Молчание матери причиняло ему боль, ранило его детскую душу. Последнее время даже игрушки ему надоели. Он должен был во что бы то ни стало разобраться во всех переменах, происшедших в доме после возвращения отца с гор. И во всем прочем, чего он не мог понять.
Хараламбакис хорошо помнил тот вечер, когда впервые в жизни увидел отца. Он играл тогда во дворе в своем любимом уголке возле двери Урании. Заметив входящего в калитку мужчину, мать выбежала на порог. Она была совсем не такая, как обычно, и это поразило его. Она сбросила уродливый платок с головы, волосы у нее были красиво причесаны. Раньше он и не подозревал, что мать его может прыгать, как девочка.
С этой радостной встречей отца были связаны для Хараламбакиса все перемены, происшедшие потом в доме. Его любимый уголок во дворе за жестянками с базиликом, канавки, червяки — все было разом забыто, Отец настоял на том, чтобы его пускали на улицу бегать с другими ребятами. Ничего подобного мать обычно ему не разрешала, считая, что он очень слабенький и легко простуживается. Разве мог он мечтать, что по воскресеньям они будут гулять втроем? Он, мать и отец будут ходить по улицам огромного города. Наконец-то они сорвали бумагу, которой были заклеены разбитые окна, и отец вставил стекла.
Потом, разве мог он представить себе, что в сундуке хранится красивая зеленая скатерть? Ее постелили на стол, и бабушка, глядя на нее, все время вспоминала дедушку и о том, что было когда-то. Отец вырезал ему из дерева толстую куклу и назвал ее Черчиллем. Даже мать засмеялась, услышав это прозвище. Отец говорил иногда: «Черчилль беснуется, старается разжечь новый мировой пожар, но это ему не удастся». И он, Хараламбакис, с интересом смотрел тогда на свою смешную куклу.
Бесчисленные перемены в доме не ускользнули от внимания мальчика. В его наивном детском представлении отец превратился в существо, наделенное сверхъестественной силой, одно присутствие которого радостно преображало все в доме. Поэтому Хараламбакис очень боялся, что он может опять исчезнуть. В первые дни после возвращения отца малыш бегал, смеялся, резвился.
Но постепенно все кругом приняло свой обычный вид. Прежде всего он заметил, что мать опять замолчала. Потом убрали зеленую скатерть в сундук. Затерялся куда-то и Черчилль. Может быть, его выкинули на помойку? Хараламбакис не осмеливался спросить о нем. Так и не разрешив недоуменных вопросов, малыш снова вернулся к старым играм, но он теперь внимательно наблюдал за взрослыми, по-своему изучал их.