— Газеты хорошо справляются со своим делом, — заметил равнодушно хозяин дома.
Маноглу обдумывал, со всех сторон изучал вопрос о создании своей газеты, которая сможет отстаивать выгодные ему позиции. Конечно, этот глупый, жалкий писака подойдет для такой работы, но Маноглу никогда не раскрывал своих планов до тех пор, пока не принимал окончательного решения.
Между тем жена депутата, зевая, выслушивала рассказы фалангиста о Берлине.
* * *
Бакас сидел понурившись возле кухонной двери и наблюдал за приглашенным из ресторана официантом, который носился из кухни в гостиную с подносом в руках. Бакас был в состоянии прострации и не замечал, как бежит время. Когда Лидия, спустившись из гостиной, потянула его за рукав, он точно очнулся от глубокого сна.
— Пойдемте, — сказала она. — Потолкуйте с отцом, расскажите ему о своей жене… то, что вы выложили мне раньше. Говорите громко, чтобы вас все слышали.
Она была страшно возбуждена. Казалось, она разыгрывала шутку, глупую детскую шутку. Но на самом деле из какого-то утонченного садизма она стремилась унизить своего отца. Лидия, воодушевленная мыслью о том, какой фурор она произведет, непринужденно взяла Бакаса под руку.
— Добрый вечер, — пробормотал Бакас, войдя в гостиную.
Гости, прекратив разговоры, с любопытством уставились на него.
— Что случилось? — спросил Маноглу, пронзив ледяным взглядом дочь.
— Ничего, Буби. Это один мой знакомый. Он пришел пожаловаться мне, что ты выгнал его с работы. А я просила его подождать…
— Лидия! — закричал гневно Маноглу.
— Но, Буби, ты должен его пожалеть. Если бы ты знал, как его замучила жена.
Гости продолжали молчать.
— Она грязная, подлая проститутка, — всхлипывая, забормотал Бакас. — Не стоит она того, чтобы даже плюнуть ей в рожу. Жена выкинула мои вещи во двор, а сама заперлась в комнате со своим хахалем. Хозяин, не выгоняйте меня, пожалуйста, с работы.
Лицо Маноглу даже не дрогнуло, он лишь бросил убийственный взгляд на дочь.
— Лидия, что с тобой? — шепотом спросил он.
— Не выгоняйте меня, хозяин, с работы. Я не могу жить без жены. А то я на себя руки наложу.
— Ах, Буби, разве это не трогательно?
Отец и дочь посмотрели друг другу в глаза. У Лидии были точно такие же, как у матери, серо-зеленые глаза, полные страсти, с удивительным блеском; сейчас в них не трудно было прочесть презрение. Маноглу содрогнулся от ужаса.
— Ты просто глупа, — сердито бросил он ей. — Сейчас же уведи его отсюда.
Но Бакаса не смутил такой оборот дела. Он хитро улыбнулся и подошел поближе к Маноглу.
— Хозяин, не браните барышню. Я пришел не для того, чтобы поплакаться вам. Вы принимаете меня за дурака, думаете, я вломился к вам среди ночи только ради своей Фани. — Хотя колени у него дрожали, он смело взглянул на Маноглу. — Я могу быть вам полезен, хозяин. — И он торопливо зашептал ему на ухо: — Я знаю, кто организовал на заводе стачку.