Никос растерялся от неожиданности, кусок застрял у него в горле.
— Где он? — испуганно спросил Никос. Принявшись за соленую сардинку, Черный протянул ему пакетик с маслинами.
— Возьми, если хочешь… На острове Анафи. Он переслал записку через одного человека. О тебе пишет.
Никос положил луковицу на камень и раздавил ее ладонью. Потом сунул кусочек в рот.
— Дела неважные, — продолжал Черный. — Будет война. А кто виноват? Гм! Война всегда выгодна тем, кто торгует оружием. Сам сделай вывод. Но рабочие не могут сидеть сложа руки. — Он забросил подальше рыбную голову и спросил серьезно: — Хочешь помочь нам, Саккас?
— Да, — ответил Никос.
Они ели некоторое время молча, потом Черный, подняв голову, внимательно посмотрел на Никоса. Прежде чем заговорить, он не спеша дожевал сардинку.
— Ты хоть немножко читаешь?
— Когда остается время…
— Ты должен читать, просвещаться. Многое надо знать, чтобы разобраться в жизни. Человек должен понять, где он живет. Вот ты, например, что видишь вокруг себя с тех пор, как появился на свет? Нужду да беды!.. А тебе твердят: разве вылезешь в люди в этой нищей стране?.. Когда постигаешь науку, начинаешь понимать, что вся земля может стать раем. А что из себя представляют важные господа, которые правят тобой? Это свора мошенников. Иностранцы бросают им кости, а они гложут их… В науке той кроется глубокая мудрость. И рабочий делается лучше душой, когда познает эту мудрость.
Они проговорили весь обеденный перерыв. На камнях остались несколько косточек от маслин и обрывки бумаги, которые шевелил налетавший ветер…
Шло время. Жизнь Никоса изменилась. Его походка, жесты, выражение лица, когда он рассуждал о чем-нибудь серьезном, — все отображало эту перемену. Общественные дела поглощали его целиком. Вместе с группой молодежи он создал пропагандистскую сеть на всех заводах в предместье. Каждую минуту его могли арестовать, но он даже не думал о грозящей ему опасности. По вечерам часами изучал он книги Сарантиса, иногда просиживал над ними до рассвета. И тогда перед ним, как привидение, возникала высокая тонкая фигура матери.
— Никос, — шептала она.
— Ты что?
— Сынок, ты же не высыпаешься! От тебя кожа да кости остались…
Ее пугала одержимость, которую она читала в его глазах. Она понимала, что он постепенно отдаляется от нее.
— Чего ты смотришь на меня? — спросил он однажды вечером мать.
— Мне страшно, — ответила она и тут же ушла.
Мариго часто жаловалась Никосу на Клио. Она надеялась, что после свадьбы дочь переменится и между ними установятся добрые отношения. Но Мариго ошиблась. Клио ни разу не заглянула в родной дом, хотя жила по соседству. Мариго часто заходила к дочери, старалась помочь ей, особенно с тех пор, как та забеременела. Но присутствие матери явно раздражало Клио. Из-за всяких пустяков она поднимала крик на весь дом. Позавчера, когда мать сделала ей замечание, что в ее положении нужно меньше есть на ночь, она чуть не прогнала бедную старуху. Мариго ушла от нее страшно огорченная и, хотя не в ее характере было жаловаться, поделилась с Никосом.