— Сатанинские наваждения не властны над солдатами Девы Марии, — важно сказал Писарро. — Впрочем, я скажу падре Вальверде, чтобы тот принял меры…
Странная усмешка свела бескровные губы Диего, но Писарро этого уже не увидел. Обернувшись, он заворожено считал мерцающие золотые чешуйки на теле таящегося в долине чудовища. Их было не меньше, чем звезд на небе.
Диего д'Алькантра, первый меч всех земель по эту сторону Дарьена, звеня подкованными сапогами, спустился по каменной лестнице и направился к зданию, в котором размещались послы из Куско. Было время третьей стражи, но у длинной, сложенной из циклопических плит стены толпились солдаты. Некоторые взбирались на плечи своих товарищей и пытались заглянуть в узкие трапециевидные окна — там, внутри, уже третий день шла опись сокровищ, полученных испанцами в обмен на жизнь Инки Атауаль-пы. Чуть дальше, у мрачного вида бронзовых дверей, дежурили шестеро здоровенных вояк во главе с Эрнандо де Сото — это была охрана пленного Инки. Писарро боялся, что индейцы попытаются силой освободить своего повелителя, и заботился об охране Атауальпы больше, чем о сохранности его золота. Но никто так и не попытался спасти Инку на протяжении двух месяцев его пленения; гигантская империя застыла в параличе, как человек с перебитым позвоночником.
— Как служба, Эрнандо? — спросил Диего, останавливаясь перед де Сото. — Как дела у короля?
Де Сото с сумасшедшей скоростью вращал мечом, разрабатывая кисть — он изнывал от безделья на этом посту, где никогда ничего не происходило. Не отрывая взгляда от сверкающей стали, процедил сквозь зубы:
— Такая служба годится для свинопасов, Диего. Я конкистадор, а не альгвасил. Мое дело рубиться в честном бою, а не просиживать штаны под дверью проклятого язычника. Что говорит брат Франсиско, когда мы его отпустим?
— Мы не отпустим его, Эрнандо, — жестко сказал Диего.
— Порка Мадонна! — рявкнул де Сото. — Брат Франсиско дал этому чертовому Атабалипе слово дворянина! (Он все еще не мог правильно выговорить имя своего пленника.) — Я, черт меня подери, не так уж люблю этого идолопоклонника, но слово кабальеро есть слово кабальеро! Брату Франсиско придется отпустить Атабалипу, иначе он потеряет меня и мои шпаги!
Меч взрезал воздух у самого лица Диего. Холодные змеиные глаза широко раскрылись, острые уши поползли вверх. Неуловимо быстрым движением д'Алькантра выбросил вперед руку и перехватил кисть де Сото. Меч воткнулся в землю у его ног.
— Наш брат Франсиско стал дворянином совсем недавно, — невыразительным голосом сказал он, глядя де Сото в переносицу. — Его слово весит мало. А золото Атауальпы весит много. И если ты, Эрнандо, будешь терпелив и не станешь лезть не в свои дела, тебе перепадет большая доля этих сокровищ. Тебе и твоим шпагам, — добавил он насмешливо.