Менее известно, что та же самая враждебность, ненависть или презрение могут быть направлены против себя, если мы чувствуем, что сами задели свою гордость. Жестокие самоупреки – не единственная форма, которую может принимать этот гнев на себя. У мстительной ненависти к себе есть так много далеко идущих содержаний, что мы потеряли бы нить рассуждений, начав обсуждать их здесь, в качестве реакций на удар по гордости. Поэтому мы вернемся к ним в следующей главе.
Страх, тревога, паника могут быть реакциями на унижение или в предвидении его. Страшные предчувствия могут касаться экзаменов, публичных выступлений, появлений в обществе, свиданий; в таких случаях его обычно называют «страхом перед сценой». Это хороший описательный термин, если мы используем его метафорически, для обозначения некоего иррационального страха, предшествующего публичному или частному «спектаклю». Он включает ситуации, в которых мы или хотим произвести хорошее впечатление (например, на новых родственников, на важное лицо, да даже на официанта в ресторане), или начинаем что-то новое, беремся за новую работу, принимаемся рисовать, отправляемся учиться на оратора. Те, кого мучает этот страх, часто говорят о нем, как о страхе перед неудачей, позором, насмешками. Кажется, что это как раз то, чего они боятся. Тем не менее, не стоит идти этим путем, потому что он ошибочно предполагает рациональный страх перед реальной неудачей. Он оставляет в стороне факт, что неудача – вещь очень субъективная. «Неудачей» может быть любая неполнота славы или совершенства, и предчувствие такой возможности – самая суть мягких форм «страха перед сценой». Человек боится выступить менее великолепно, чем требуют его Надо, а потому боится, что пострадает его гордость. Есть и более тяжелая форма этого страха, которую мы поймем позднее; при ней бессознательные силы, управляющие человеком, блокируют его способность к самому акту выступления. Страх перед сценой – это страх человека, что из-за своих саморазрушительных тенденций он будет смешон и неловок, забудет текст, «захлебнется» и покроет себя позором вместо победной славы.
Другая категория страшных предчувствий касается не качества выступления, а перспективы, что придется делать нечто, задевающее гордость, – просить повышения или снисхождения, подавать прошение, подойти к женщине с предложением – потому что это включает в себя возможность отказа. Страшные предчувствия могут наступать перед половым актом, если он означает возможность быть униженным.
Страх может наступать вслед за «оскорблениями». Многие люди дрожат, их трясет, у них перехватывает дыхание, или они испытывают прочие реакции страха в ответ на недостаток почтения или высокомерное поведение по отношению к ним. Это реакции смешанной ярости и страха, причем страх – это отчасти страх перед собственным неистовством. Сходные реакции страха могут следовать за чувством стыда без переживания стыда как такового. Человек внезапно чувствует, что его переполняет неуверенность или даже паника, если он повел себя неловко, робко или оскорбительно. Вот случай, произошедший с одной женщиной во время поездки. Она вела машину вверх по горной дороге, которая кончалась тропинкой, идущей к вершине. Явно крутая тропа все же была бы проходимой, не будь так грязно и скользко. Женщина, к тому же, была неподходяще одета: на ней был новый костюм, туфли на высоких каблуках, и у нее не было палки для ходьбы. И все же она пошла наверх, но, поскользнувшись несколько раз, бросила свою попытку. Отдыхая, она увидела далеко внизу большую собаку, яростно лающую на прохожих. Она испугалась и очень удивилась этому, потому что она обычно не боялась собак, да и не было разумных причин бояться именно этой собаки – рядом были ее хозяева. Она принялась раздумывать над этим, и ей вспомнился случаи из ранней юности, который вызвал у нее ужасный стыд. Она поняла, что в нынешней ситуации так же стыдится своей «неудачи» – того, что у нее не получилось взобраться по горной дороге. «Но, – сказала она себе, – было бы действительно неразумно лезть во что бы то ни стало». Потом она подумала: «Но Надо было справиться». У нее в руках оказался ключ к ситуации: она поняла, что ее «глупая гордость», как она назвала это, была ранена и заставляла чувствовать себя беспомощной перед возможным нападением. Как мы поймем позднее, она беспомощно отступила перед собственными нападками на себя и вынесла опасность вовне. Хотя этот кусочек самоанализа и не был завершен, он оказался достаточно эффективным – страх исчез.