– Оставь меня! – ответила я, всхлипывая.
– Нет, мы не оставим тебя одну. В чем дело?
– Ни в чем. Я должна идти.
– Зайди к нам.
– Не могу. Мне нужно быть в школе Махтаб.
– Зайди, – повторил он мягко. – Скажи, пожалуйста, что случилось. Потом мы отвезем тебя в школу.
– Нет. Я звонила уже в посольство. Меня будут ждать возле школы.
Хормоз почувствовал себя уязвленным. Затронули его национальное достоинство.
– Зачем ты звонила в посольство? Это не их дело. Пусть не вмешиваются. Они ничем не помогут тебе.
В ответ я лишь разрыдалась.
– Ты делаешь большую ошибку. У тебя действительно будут проблемы с Муди из-за этого звонка в посольство.
– Я ухожу.
Хормоз понял, что не переубедит меня.
– Хорошо, – согласился он, – мы с Элен отвезем тебя.
– Спасибо, только быстро!
В школе было смятение. Ханум Шахин сообщила, что Махтаб в классе. Она подавлена, но спокойна. Директриса посоветовала мне сейчас не тревожить ее. Элен и Хормоз долго разговаривали с ханум Шахин, выясняя подробности происшедшего. Хормоз выглядел огорченным и обеспокоенным. Он чувствовал себя неловко, слушая о Муди и видя мои страдания. Он думал, как бы уладить этот конфликт, не создавая новых осложнений.
Спустя какое-то время Азар подошла ко мне и сказала:
– Кто-то ждет вас на улице.
– Кто? – подозрительно спросила ханум Шахин.
Хормоз что-то сказал ей по-персидски, и ее лицо нахмурилось. Она не хотела, чтобы в этот конфликт вмешивались представители швейцарского посольства. Но я проигнорировала гневный взгляд директрисы.
Хелен и господин Винкоп ждали возле школы. Они подвели меня к машине, которая не была похожа на посольскую, и посадили на заднее сиденье. Там я рассказала им всю историю.
– Мы увезем вас в полицию, – предложил господин Винкоп.
В полицию! Я уже не раз задумывалась над этой возможностью, но всегда отбрасывала ее. Полицейские были иранцами, исполнителями иранских законов. По иранским законам Муди был хозяином семьи. Они могли мне как-то помочь, но я боялась окончательного решения. Меня могли выслать, заставить покинуть страну без дочери. Махтаб осталась бы навсегда в этой безумной стране у психически больного отца. И все же в данный момент полиция казалась мне единственным спасением. Вспоминая события этого раннего утра, я была уверена, что Муди реализовал бы свои угрозы. Я боялась за Махтаб еще больше, чем за себя.
– Хорошо, – согласилась я, – поедем в полицию, но прежде я должна взять дочь.
В школе я объявила, что забираю Махтаб.
Ханум Шахин пришла в негодование. На протяжении нескольких месяцев, а особенно сегодня утром она была явно на моей стороне в конфликте с мужем. Но сейчас я совершила непростительный грех, приведя сюда сотрудников посольства США. Официально они были из швейцарского посольства, но представляли интересы Америки. Задачей ханум Шахин было «думать против Америки» и вбивать эту антиамериканскую чушь другим. Не даром она занимала свою должность.