– Объясни ей, что я знаю только несколько слов.
Это немного успокоило пасдарку, но она продолжала стрекотать, а Махтаб переводила:
– Она задержала тебя, потому что твои носки опускаются.
Я подтянула свои носки, а пасдарка ушла, оставив Махтаб последнюю инструкцию:
– Скажи своей матери, чтобы она никогда не выходила на улицу в спущенных носках.
По дороге домой я предупредила Махтаб, чтобы она не рассказывала отцу об этом инциденте. Я опасалась, что Муди ограничит нашу свободу.
В тот вечер мы отправились к аму[12] Шафии в район Гейши, чтобы передать ему фисташки для Резы. Там было в гостях пятьдесят—шестьдесят человек.
Поздним вечером, когда уже некоторые гости разошлись, а мы собирались последовать за ними, раздался зловещий вой сирен. Погас свет. Я прижала к себе Махтаб, и обе мы протиснулись к стене вместе с другими гостями.
Слышен был только гул приближающихся самолетов, но артиллерия молчала.
– Нехорошо, – сказал кто-то. – Может, у нас закончились боеприпасы.
Атакующие самолеты зависли почти над нами. Последовавший взрыв оглушил меня.
Вдруг на нас рухнула стена. Мы с Махтаб инстинктивно бросились вперед. Послышался звон бьющегося стекла.
Мы не успели опомниться, как нас накрыл второй, а за ним третий взрыв. Дом задрожал. Отовсюду сыпалась штукатурка. Махтаб отчаянно плакала. Муди судорожно сжимал мою ладонь.
Вскоре гул самолетов и чудовищный звук разрывов бомб сменились сиренами «скорой помощи». С улицы доносились крики пострадавших.
– На крышу! – раздался чей-то голос, и все как один бросились на плоскую крышу. Зарево пожарищ и фары машин «скорой помощи», автомобилей полиции и пожарных машин освещали темноту ночного города. Сквозь густой дым и пыль мы увидели вокруг смерть и разрушения. Здания превратились в открытые кратеры на поверхности земли. Ночь дышала порохом и жженым мясом. На улице в состоянии крайнего возбуждения мужчины, женщины и дети бегали как безумные, крича, плача, разыскивая близких.
На следующее утро улицы по-прежнему были перекрыты, но за Муди из клиники прислали машину. Пока он был занят, я целый день перевязывала раненых.
Вечером Муди вернулся в дом аму Шафии. Район все еще был закрыт для движения, за исключением «скорой помощи», поэтому мы провели здесь и следующую ночь. Муди, уставший и раздраженный, принес угнетающую информацию о многочисленных жертвах налета. В одном только доме, полном гостей по случаю дня рождения, погибло около семидесяти детей.
Реза Шафии отложил свое возвращение в Швейцарию и предложил Муди:
– Ты не должен оставлять Бетти и Махтаб здесь, – сказал он. – Для них это небезопасно. Позволь мне забрать их в Швейцарию. Я позабочусь о них.