Неуверенность рождала напряжение, но все-таки вселяла хоть маленькую, но надежду. Впервые я смогла убедиться, что мои далеко идущие планы начинают приносить плоды. Я сделаю все, что только в моих силах, буду разговаривать с каждым, кому смогу доверять, и рано или поздно я найду людей, которые мне помогут. Я понимала, что мне придется выверять каждый шаг, быть бдительной, принимая во внимание неусыпную слежку Муди.
Однажды, выйдя в магазины, я заглянула к Хамиду и сразу же позвонила Рашиду.
– Он не берет детей, – объяснил он.
– Позвольте мне поговорить с ним! – умоляла я. – Я могу нести Махтаб на руках, это не проблема.
– Нет. Он сказал, что не смог бы взять даже вас. Это тяжело и для мужчин. Путь, по которому он ведет, это четыре дня марша через горы. Вы не сможете пойти с ребенком.
– Я действительно очень сильная, поверьте, я выдержу, – сказала я, почти веря себе. – Я могу нести ребенка. Я справлюсь. По крайней мере, разрешите мне хотя бы поговорить с этим человеком.
– Сейчас из этого все равно ничего не выйдет. В горах лежит снег. Зимой нельзя перейти в Турцию.
Заканчивался декабрь. Муди сказал мне, что я должна проигнорировать приближающееся Рождество. Он не разрешил мне купить подарки для Махтаб и вообще отмечать этот день. Никто из наших знакомых в Иране не признавал христианского праздника.
С окрестных гор на Тегеран спустилась зима.
Муди простыл. Однажды утром, вовремя проснувшись, чтобы отвезти нас в школу, он застонал, пытаясь подняться с постели.
– У тебя температура, – сказала я, коснувшись его лба.
– Это ангина, – проворчал он. – Если бы у нас были наши зимние пальто… У твоих родителей должно быть достаточно ума, чтобы выслать их нам.
Я не обратила внимания на эту смешную эгоистичную жалобу, потому что не хотела начинать ссору в тот момент, когда появился шанс получить еще какие-нибудь сведения. Причесывая Махтаб, я сказала как можно спокойнее:
– Порядок, мы можем сами ехать в школу.
– Ты же не знаешь, как поехать на такси, – сказал он.
– Знаю. Я ежедневно наблюдала, как делаешь это ты.
Я объяснила ему, что дойду до улицы Шариата и крикну: «Седа Зафар!». Это означает, что мне нужно такси, идущее в направлении улицы Зафар.
– Ты должна быть внимательна, – напомнил он.
– Я сумею сделать это.
– Хорошо, – согласился он и повернулся на другой бок.
Раннее утро дышало морозным воздухом, но меня это не беспокоило. Прошло много времени, пока возле нас остановилось такси. Я вынуждена была с опасностью для жизни выйти на проезжую часть и почти стать перед машиной, но зато добилась результата. Значит, я сумею помочь себе в Тегеране. Ведь это был уже шаг, приближающий меня к свободе, к возможности покинуть город и бежать из страны.