– Как?
– Заплатить.
Хайме в таком отчаянии, что начинает плакать как ребенок. Он, всегда такой статный и гордый, раскис, как маленький, я прижимаю его голову к своей груди и не знаю, как его утешить.
– И знаешь, что самое плохое?
– Нет.
– Что мы с тобой должны расплачиваться за это. Я чувствую себя так скверно, ведь из-за меня страдает женщина, которую я люблю больше всего на свете!
Я глажу его щеки, пытаясь осушить слезы. Меня взволновал его рассказ. Хайме продолжает:
– Я работаю как сумасшедший, чтобы жить хорошо, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. У моих детей есть все, что они хотят. Я помогаю бывшей жене, потому что она очень больна и у нее нет средств на жизнь. А теперь это!
Слезы льются неудержимым потоком. Я потрясена и чувствую себя обессиленной, но благодарна ему за правду.
– У меня есть неделя, чтобы заплатить долг и снять арест. Иначе они заберут дом.
Почти всю ночь мы лежали на диване, прижавшись друг к другу. Хайме начал дрожать, и я укрыла его покрывалом. Он выглядит измученным, а я все ломаю голову, как ему помочь. Не могу позволить, чтобы что-нибудь плохое случилось с моим любимым. Если я люблю его и живу с ним, то должна делить его проблемы. Разве я могу быть счастлива, зная, что у Хайме неприятности? Нужно что-то делать. У меня есть недостающая сумма. Я решаю снять со своего счета пять миллионов песет и заплатить банку, чтобы спасти дом Хайме в Мадриде.
12 августа 1998 года
Ничего не сказав Хайме, я отправилась в банк снять необходимую сумму. Я боялась брать все деньги сразу, поэтому делала это в три захода. Директор банка, с которым я поддерживаю хорошие отношения, пригласил меня в свой кабинет, чтобы узнать, довольна ли я обслуживанием. Его удивляет то, что я забираю все свои сбережения. Я уверяю его, что ничего особенного не происходит и мне не в чем упрекнуть его служащих, наоборот, я ими очень довольна. И я придумываю отговорку – рассказываю, что у меня возникли непредвиденные обстоятельства и дело не терпит отлагательств.
Сегодня среда, и Хайме нервничает больше обычного. Индикатор степени его раздражительности – это время, которое он проводит, закрывшись в ванной. Чем больше он нервничает, тем дольше он устраняет мертвую кожу со щиколотки, оставляя раковину запачканной остатками кожи и белого порошка.
Завтра вечером Хайме уезжает в Мадрид на последние переговоры с банком. Так он мне сказал. Я собиралась не говорить ему о своем решении помочь до последней минуты.
Когда прихожу домой, он уже собирает чемодан, чтобы завтра улететь и провести выходные со своими детьми. У него печальные глаза, и он говорит со стоном: