– Не могу отвечать за других, но я не презирал ее – я ее уважал. Тело Джоан напряглось. Ведро в руках задрожало и вода плеснула через край.
– Ты презираешь меня. Видишь во мне падшую женщину.
Эти слова прозвучали твердо, словно вызов. Джоан смотрела прямо на Риза, стараясь понять, права ли она. Он протянул вперед руку.
– Подойди ко мне, Джоан.
Она засомневалась, но затем все-таки поставила ведро и подошла. Он задул свечу и поставил ее на пол, затем взял ее руки и поднес к своим губам.
– Глядя на тебя, я вижу храбрую девушку, спасшую жизнь своему брату.
– Не девушку.
– Нет, девушку, непорочную и чистую.
В ее взгляде читалась благодарность, ответ успокоил ее.
Она оставалась на террасе, будто не могла найти повод, чтобы уйти, а Риз продолжал держать ее за руку и ждал, пока Джоан решит, зачем она пришла.
– Пожалуйста, не говори Марку, он ведь ничего не знает. Я отправилась по воду только потому, что он начал меня расспрашивать. Интересовался, почему я была в саду, что меня так расстроило? Надеюсь, когда я спущусь вниз, он уже будет спать.
Но она пришла не поэтому. Она была так прекрасна в неверном свете свечей – немного загадочная и очень одинокая. Что-то детское было в ее растерянности. Она привыкла рассчитывать только на себя, но даже сильным иногда нужна поддержка.
– Я могу побыть здесь, пока он не заснет?
– Можешь оставаться здесь, сколько тебе будет угодно. Можешь остаться на всю ночь, я всегда тебе рад.
Джоан поняла намек и задумалась, застенчиво теребя сорочку.
– В прошлый раз твоя кровать осталась девственно-чистой.
Возможно, ее поступок был вызван желанием оградить брата от горькой правды, а может быть, она просто искала убежища, стремясь спрятаться от одиночества и горя. Риз не стал раздумывать, почему именно она осталась, он просто был благодарен судьбе за то, что у него появилась возможность утешить Джоан. Ему стало спокойнее оттого, что он знал: она не останется на ночь наедине со своими мыслями.
– Так может быть и сегодня. Наши отношения могут оставаться настолько непорочными, насколько ты захочешь, и так долго, как тебе будет угодно.
Ее губы вздрогнули в едва заметной улыбке. Джоан казалась немного зажатой и смущенной, но в то же время искренней и прекрасной. Она взглянула на засохшие пятна глины на своих руках и коленях.
– Я вся в глине. Я испачкаю тебе белье.
Риз поднялся и указал ей на стул.
– Садись сюда, сейчас мы смоем с тебя глину.
Он принес ведро и встал перед ней на колени. Взяв полотенце, начал вытирать засохшую глину.
Джоан позволила ему сделать это. Как измученный битвой солдат, она расслабленно сидела на стуле, и ее красивые ноги едва касались пола. Воспоминания о той первой ночи, когда она купалась в его ванне и спала рядом с ним, витали между ними в звенящей вечерней тишине.