– Спасибо, что проделал такой путь, чтобы рассказать мне обо всем. Я слышала, что Эдуард издал такой указ, но, конечно же, волновалась за Аддиса.
Пока Мойра говорила, ее пальцы нежно втирали бальзам в заживающую ладонь Риза. Увидев повязку на его руке, она настояла на том, чтобы самой заняться поправкой его здоровья. В результате последний час он провел, попивая вино из бокала, который держал в одной руке, в то время как она обмывала вторую. Он старался не обращать внимания на кровоточащую рану, развлекая Мойру яркими рассказами о великих событиях, которые она пропустила.
Наконец женщина приготовила повязку, чтобы перевязать его ладонь.
– Однако твой рассказ кажется мне неполным. Судя по тому, как ты въехал в ворота, проведенные в седле дни отняли у тебя много сил. На твою долю выпало много испытаний, мой друг, ты должен остаться и хотя бы несколько дней отдохнуть.
Он был уверен, что она знает истинную причину его плачевного состояния. Его утомили не путешествие и не заживающие раны, а бессонница. По ночам его одолевали мысли о Джоан.
По дороге он едва не свернул на север. То и дело ему приходилось останавливать себя, чтобы не выехать на ту дорогу, по которой ехала она. Только боль, причиненная их расставанием, удерживала его. Он ни за что не хотел бы снова пережить ее.
– Ты останешься?
– Да, на несколько дней.
Они сидели на застекленной террасе, купаясь в свете, льющемся сквозь огромные окна. Нянька качала в углу лепечущего малыша, а маленький Патрик играл на полу с игрушками.
Домашний уют и дружеская забота Мойры успокаивали его.
Мойра отставила в сторону маленькую баночку с мазью и взяла его руку в свои ладони.
– Сколько времени прошло с тех пор, как ты получил эту рану?
– Две недели.
– Кажется, ее хорошо зашили.
– Тот человек сделал все, что мог.
– Боюсь, что недостаточно. Теперь эта рука ослабела, не так ли?
– Она не сжимается как следует и боюсь, что это навсегда.
– Еще слишком рано об этом говорить.
– Аддис тоже так говорит, но я знаю наверняка.
Должно быть, она почувствовала, что не сможет поколебать его уверенность, и не стала обнадеживать попусту.
– Мне очень жаль.
– Но я могу держать перо, могу по-прежнему творить. Умом, если не руками. Должность главного королевского строителя принесет мне богатство и положение в обществе, равное положению придворного. Я не так уж много потерял.