Она всегда будет благодарна Корали и Джиму. За рекордно короткое время они домчали ее на машине до больницы, а теперь сидели в коридоре в ожидании доктора Тейлора. Слава Богу, что вызвали его, а не Сэма. Вообще, если ее отпустят обратно этой же ночью, Сэм, может быть, ничего и не узнает.
Внимание Кирстен привлек какой-то шум в коридоре. Она ясно могла различить встревоженные голоса, но, что именно говорилось, разобрать было невозможно. Кирстен уже решила, что это Корали и Джим говорят с доктором Тейлором, когда дверь распахнулась и кто-то ворвался в палату.
Сэм!
На нем были джинсы, футболка и домашние шлепанцы. Он быстро пересек комнату и остановился около ее кушетки. Он был бледен, с взъерошенными волосами, как будто его подняли прямо с кровати.
Кирстен вздохнула, и ее сердце предательски затрепетало от радости, несмотря на то, что здравый смысл говорил ей: это ошибка. Она не хотела, чтобы Сэм знал о ее приступе! Где же другой доктор?
Она стянула с лица маску, чтобы заговорить:
– Сэм, что ты здесь…
Он резко оборвал ее, надевая поданный медсестрой чистый халат и беря стетоскоп:
– Корали сказала, что у тебя уже несколько дней подряд повторяются приступы астмы. Какого дьявола ты молчала об этом?
Сэм надел стетоскоп и начал прослушивать ее грудь, дотрагиваясь до нее с таким профессиональным безразличием, словно никогда страстно ее не ласкал.
– Тебя… тебя не было рядом, когда это впервые случилось, – пролепетала Кирстен, – и я… я не хотела тебя беспокоить.
Он пробормотал проклятье.
– Что значит – не хотела меня беспокоить? – хрипло спросил он. – Помогать больным – моя работа, а за последние несколько дней у тебя была масса возможностей мне сказать. Давно это началось? Мне надо знать все, начиная с первых симптомов и кончая этой ночью. И никаких уверток, ясно?
Кирстен кивнула. Он был зол, но одновременно и… испуган. Словно для него она больше, чем просто пациентка…
Прекрати немедленно! – оборвала она себя. Снова поддаться этой мечте нельзя. Прошлым вечером Сэм совершенно ясно сказал, что ничего общего с ней иметь не хочет. А сейчас он страшно зол на нее, и все по ее же вине. Скрывать свою болезнь было с ее стороны глупостью и ребячеством. Ничего не говорить, только чтобы Сэм не знал, что у нее что-то не в порядке…
Вздохнув как можно глубже, Кирстен начала свой рассказ.
Когда она замолчала, Сэм запустил пальцы в свои все еще взлохмаченные волосы.
– Ты хочешь сказать, что собиралась ехать в Калифорнию, зная, что твоя дыхательная система может отказать в любой момент?
– Я… я думала, что справлюсь и при помощи ингалятора и лекарств смогу дотянуть до дому.