С дипломатом в руке я поднялся к деду. И обомлел.
Он покинул свое кресло, и нацепил странный пластиковый балахон. Прозрачный, двухслойный, причем между пленками была тонкая как паутина медная сетка. Лицо деда закрывал прозрачный щиток, тоже с проволочной решеточкой.
А в руке был небольшой металлический агрегат зелено-бурого цвета. Антенна сложной формы, два тумблера и дисплей.
— Дипломат — на стол! — скомандовал дед из-под забрала. — И отходи.
— Дед, это чего? — спросил я.
— Не знаю, я ведь сварщик не настоящий, на стройке нашел, — ответил дед, явно цитатой, только откуда — я не узнал. — Это индикатор органики, внучек.
На кровати валялся раскрытый чемодан, явно привезенный Машей. В нем еще оставалось много всяких незнакомых устройств.
— Посмотрим… — прошептал дед и щелкнул тумблером.
Дисплей засветился красным.
— Твой Счетчик мог поместиться в дипломате? — невинно спросил дед. У меня внутри все похолодело.
— Нет… Не знаю…
— И никто не знает, — согласился дед. Не сводя взгляда с дипломата попятился к кровати, взял из чемодана что-то, очень похожее на оружие. Рукоять, спусковой крючок и конусовидный ствол. Похоже, оружие было не пулевым — ствол походил на антенну.
— Не надо! — воскликнул я, и в этот момент дед нажал на спуск. Абсолютно ничего не произошло, только в ушах у меня возник легкий, словно не имеющий источника звук.
— Это прототип парализующего излучателя, — сказал дед, откидывая оружие. — Однозарядный. На все земные формы жизни действует.
— А на инопланетные?
— Сейчас увидим.
Дед подошел к столу и открыл дипломат. Внутри были несколько маленьких пакетов — с моими вещами и сувенирами. И один большой.
Очень аккуратно и бережно дед развернул его.
Вздохнул и сел в кресло. Стал снимать прозрачный шлем.
— Помнит еще Саша, как я люблю красную рыбу… — сказал он. — Хочешь, Петр? Хорошо просоленная… а теперь еще и парализованная лососинка.
Я отщипнул кусочек рыбы, прожевал.
Рыба как рыба. На вкус неведомое оружие не повлияло.
— Классная лососина, деда… — сказал я. — Ты что?
Он сидел, обхватив голову руками и глядя на дипломат. Тоскливо посмотрел на меня:
— Думаешь, я не боюсь, Петя? Думаешь, кошмары ночами не давят? Нервы, Петя… Я ведь уже думал, и не дождусь этого дня… не успею… сам.
На лестнице послышались шаги, и дед встряхнулся.
— Иди, мойся. Нам с Машей надо поговорить.
Я обогнул застывшую в дверях девушку — она была в халате и с обмотанной полотенцем головой.
— Мы тут воевали, — любезно сообщил я.
Мылся я долго и с удовольствием. Словно мог отскоблить с тела все неприятности и неожиданности последних дней. Вернуться в прежнее, спокойное и легкое состояние духа.