В общем, я немного пошумела под дверью, но Алка ко мне не вышла, и я потопала к себе, решив, что утро вечера мудренее, и, стало быть, плач Ярославны в чужую жилетку можно отложить на завтра. И слишком поторопилась удалиться – разминулась с подружкой, которая как раз вернулась домой! Уже на подходе к своей лестничной площадке я услышала двумя этажами ниже скрежет причалившего лифта, а затем множественный шум шагов, бряцанье ключей и просительный голос Трошкиной:
– Тихо, милый, тихо!
А потом ее суровый шепот:
– Лапы убери, животное!
Алкин спутник ответил не то зевком, не то завыванием. Разумеется, мне сразу же захотелось узнать, какой такой ночной зверь нагло лапает мою тихоню подружку в режиме повышенной секретности. Я перегнулась через перила, но успела увидеть только край серого полотнища в печальных бурых розочках. Расцветка живо напомнила мне тот ситчик, которым Трошкина после недавнего ремонта обтянула свою мягкую мебель. Это заинтриговало меня еще больше. Мало того что Алка, как школьница, тайно обнимается в темном подъезде с каким-то Тарзаном, так она еще и постельное белье при себе носит!
Личная жизнь Трошкиной явно перестала быть скудной и скучной.
«Надо будет с утра пораньше наведаться к Алке в гости!» – предложил охочий до сенсаций и скандалов внутренний голос.
Согласно кивнув, я свесила голову вниз и еще немного послушала, но Трошкина с ее тайным другом уже вошли в квартиру. Тогда и я направилась домой.
Там тоже было тихо – похоже, все спали. Оберегая покой родных, я бесшумно прокралась сначала в ванную, а потом в постель и только начала задремывать, как явилась мамуля. В длинной, в пол, ночной сорочке из батиста с кружевными рюшами и с горящей свечой в руке она имела уютный вид старого доброго английского привидения. Правда, когда сквозняк задул свечку и в наступивших потемках эфемерный батистовый конус чувствительно соприкоснулся с крепкой дубовой тумбочкой, «призрак» истово зашептал ругательства – и отнюдь не английские.
– Не спится? – спросила я, не сумев скрыть укор, который мамуля предпочла не заметить.
– Тебе тоже? – обрадовалась она и тут же включила свет. – Ты что-то задержалась. Как тебе спектакль?
– Интересный, – болезненно моргая, коротко ответила я.
– Представляешь, толстуха из наробраза после представления пыталась симулировать сердечный приступ! – весело сообщила мамуля. – Но креветки на фуршете она лопала как здоровая!
– А был фуршет? – Я вдруг почувствовала, что голодна.
– Был, но не для всех, – виновато посмотрела она. – Прости, я даже не искала тебя, думала, ты нарочно потерялась за кулисами. Там было так увлекательно, столько интересных мужчин и женщин!