Наконец Валерий стоял перед ней. Фабия, волнуясь, как при первом свидании, поднялась со скамейки. Она ждала. Ждала, что юноша первым поприветствует ее. Тщетно!
— Здравствуй, милый! — с улыбкой на лице и с обидой в душе произнесла Фабия.
— Фабия, приветствую тебя, — Валерий слегка поклонился и, подойдя к госпоже, холодным поцелуем коснулся ее щеки.
Матрона села на подушку, с поспешностью поправленную Памфилой, и призвала юношу усесться рядом.
Фабия, отправив служанку прочь, с таинственным видом прижалась к молодому патрицию, и обхватила его шею руками.
— Милый мой, как я соскучилась по тебе! — шептала матрона, — утешь мою страждущую душу!
— Скажи, Фабия, — Валерий попытался отстраниться от женщины. — Ты меня действительно любишь?
— Да, да, мой милый. Ты у меня единственный…
Валерий усмехнулся. Губы дрогнули от негодования.
— Разве ты не слыхала городских новостей? Говорят, Юлий, сын сенатора Квинта был пойман в одежде раба в твоей спальне.
— Ложь! — Фабия вспыхнула от ярости. — И ты веришь этим мерзким слухам!
— Вся Капуя говорит об этом.
— Юлия схватили в нашем доме, это правда, но не в моих покоях, милый мой. Наверняка, он забавлялся с моими рабынями, а уже повсюду разнесли, что Юлий — мой любовник.
Для Валерия было безразлично, говорит ли Фабия правду или нет. Был ли Юлий в постели вместе с этой женщиной, сидевшей сейчас рядом с ним? Он уже решил окончить эту затянувшуюся любовную игру. Хватит лицемерия. Надо честно признаться этой матроне, что он больше не желает с ней встречаться. Расстаться раз и навсегда. Он никогда не любил ее и никогда не полюбит. Для него теперь желанна только Актис.
— Милый мой, — щебетала Фабия. — Почему ты больше не навещаешь меня? Ты не поехал со мной в Помпею, не прислал туда ни одной весточки. А когда я приехала в Капую, ты даже не осведомился о моем здоровье. Если ты нашел другую женщину, скажи мне об этом. Мне будет горько, но я же уступлю, поверь мне, мой милый мальчик!
Валерий глядел на возбужденное лицо Фабии, на ее глаза, в которых таилась никогда не стихающая страсть, на ее руки, ласкающие его, все еще решая, как расстаться с этой коварной женщиной.
— Ты не права, Фабия. У меня нет новой любовницы. Ты должна понять, что моя любовь к тебе — это лишь юношеское увлечение. Прошло увлечение, прошла и любовь. Я не хочу больше обманывать тебя и себя. Между нами не может быть того чувства, которого ты ожидаешь от меня.
— А как же те сладостные минуты, когда ты убаюкивал меня, словно в колыбели, своими изумительными ласками. Я была на вершине блаженства, когда ты целовал меня.