Солдат стал гладить голову, как всегда делал, когда его начинали одолевать мысли. Додумать он не успел. В дверь постучали.
Плебейка Маня, которая в этот раз жила с Апполонием и помогала ему держать жилище в порядке, сегодня как назло ушла к своему брату в гости. Ворча под нос, хозяин поднялся с дивана и сам пошел встречать того, кто пожаловал. В уверенности, что это Валерий, он открыл дверь и с великим изумлением увидел в темном проеме пожилого господина, в коем узнал начальника полиции Кампании и Капуи.
Это был тот самый старик, который прошлой осенью допрашивал дрожащую от страха и плачущую девочку. Впрочем, он уже вряд ли об этом помнил и имя Актис ему бы ничего не сказало.
— Здравствуй, Апполоний! — сказал пришедший. — Ты позволишь пройти в твой дом?
— Люций? — хозяин дома был очень удивлен. — Здравствуй. Что тебя привело в мою скромную обитель?
Жестом он пригласил гостя войти.
— Дело прямо касается тебя, — произнес Люций, сразу переступив порог. — Когда-то мы с тобой были друзьями, и оба не виноваты в том, что наши пути разошлись. Может быть я и был виноват перед тобой, когда на поддержал тебя в споре с твоими братьями. Так вот, я пришел чтобы отдать долг, в знак дружбы.
— Случилось что-нибудь? — спросил Апполоний.
— Случилось! — Люций задумался. — Когда-то ты имел отношения с Мессалиной. Помнишь?
— Это было давно. Я даже не хочу вспоминать об этом.
— А в Риме вспомнили. Или кто-то им напомнил. Вчера я получил приказ арестовать тебя и привезти в столицу.
— О боги! — Апполоний был ошеломлен. — Неужели мать нашего цезаря взялась за старое?
— Нет. Агриппина здесь ни при чем. Наоборот, она здесь менее всего заинтересована.
— Тогда кто же?
— Сам цезарь! — глаза Люция горели зловещим огнем.
— Зачем ему это нужно? Не понимаю! — Апполоний действительно не понимал.
— Три дня назад Нерон отравил Британика за пиршественным столом. Британик мертв.
— Бедный мальчик! — Апполоний был поражен. — Но он же совсем ребенок. Как он мог помешать императору?
— Этого ребенка он ненавидел всегда, ведь Британик тоже сын Клавдия, к тому же настоящий! — Люций повысил голос, но, опомнившись, туг же заговорил тише. — В последние месяцы император совсем не желает слушать мать. Сенека и Бурр владеют им и заправляют всем.
— Сенека?! — удивился Апполоний. — Филсоф?
— Да. Этот поэт и выскочка. Лучше бы он оставался на Корсике и писал свои трагедии. Клянусь Фемидой, у него это получается куда лучше. Но я отвлекся. Видя такое отношение со стороны сына, Агриппина, ты же знаешь ее вздорный характер, стала угрожать Нерону свержением, намекая ему, что Британик — единственный законный наследник Клавдия. Император давно уже, наверное, мечтал разделаться с соперником и не стал упускать случая. Говорят, что он кормил несчастного своегo брата отравой два раза, так как в первый раз Британик остался жив. И умер он на глазах своих друзей-сверстников.