— Не придвигайтесь, — предупредила Элейн. — Она может цапнуть. Она у нас строгая.
— Я уже поняла, — ответила я и едва удержалась, чтобы не добавить: «Зато вы — не очень. Ну ничего, скоро станете строгой».
Вслух же я сказала:
— Так расскажите мне о ней поподробнее.
Элейн еще раз, как это сделал до нее и Стив, повторила, что история длинная.
— Я психотерапевт, — сказала она. — У меня частная практика, кабинет на Масс-авеню. Так вот, месяц назад умерла моя пациентка, молодая женщина. Я знала: это ужасно, когда умирают пациенты, но у меня это случилось впервые. Особенно ужасно, если это самоубийство. Я думала, что знаю, как это тяжело. На самом деле до сих пор я даже не представляла себе, что это такое! Что-то за гранью ужаса.
Лицо ее как-то обмякло, и я поняла, что эти морщинки вокруг глаз, придававшие ей изможденный вид, — совсем недавние.
— Кими — ее собака? — предположила я.
— Да. А моя пациентка… приняла слишком большую дозу…
Я решила, что речь идет о кокаине или о чем-нибудь в этом роде, потому что слово «доза» живо напомнило мне о Лине Баэзе. Теперь он играл бы за «Селтик», если бы не так безудержно праздновал победы.
— Она оставила записку, — продолжала Элейн. — У самоубийц так принято, вы, наверно, слышали. Но от этого никому не легче. Записка была мне. Она просила меня взять к себе ее собаку.
Я подвинулась на дюйм ближе к Кими — та сразу же заворчала, сверкнув на меня глазами.
Я обхватила обеими руками ее морду, слегка встряхнула и сказала:
— Кими, прекрати!
И она прекратила.
Кстати, Элейн мои действия явно не понравились.
— Итак, мне ее завещали, — сказала она, беспомощно вытянув руки ладонями вверх. — А у меня раньше никогда не умирали пациенты. Знаете, она как будто сказала мне: «Вы не смогли позаботиться обо мне, да и никто другой не смог. Я даю вам последний шанс». И конечно, я никогда раньше не держала собак. Я не имела ни малейшего представления, что это такое. Но это единственное, что я могу теперь сделать для той моей пациентки. Ей тяжело пришлось, поверьте. А я ведь с ней еще только начала работать. Конечно, мы с ней говорили о собаке, и мне уже приходила в голову мысль, что с собакой у нее связано что-то важное. И здесь у нее были проблемы. У этой женщины проблемы были всюду, в отношениях со всеми. Ее использовали. Мучили. У нее была депрессия. Она потеряла интерес к жизни. Но собаку я как-то не включала в число неблагоприятных для нее факторов.
— И, думаю, были правы, — заметила я. — Сегодняшние штучки — это проблема привыкания, только и всего.
— В данном случае я ни в чем не уверена. Может быть, у Кими что-то не в порядке с гормональным фоном? — Элейн была в некотором замешательстве.