— Это должно быть очень питательно, — заметила я.
— Здесь у него куча еды и куча возможностей пожаловаться. Он еще никогда не был счастливее. — Джек просиял. — Восемьдесят пять лет. Выглядит на семьдесят. Ведет себя как пятнадцатилетний. Я же просто хочу мира. Воспитываться в моей семье… По сравнению с ними кнессет — это просто игра в молчанку. И вот теперь Дон, мой племянник, заговорил о вскрытии.
Кстати, я была удивлена, что Джек дерзнул произнести это слово. Он не был ортодоксальным евреем — ортодоксы не доверяют вскрытию — и не стал бы по религиозным убеждениям отказываться от него, но, вероятно, я просто ожидала, что он придерживается табу собственной семьи, где это слово вслух не произносят. Он продолжал:
— Разве Роз стала бы возражать? Я говорю ему: у меня есть для тебя новость. Роз не была еврейкой. Каждый год на Рождество в нашем доме стояла елка. Но мой отец готов взорвать городское собрание — они дали разрешение на вскрытие тела жены его сына.
— Похоже, он малый не промах, — вставила я.
— Он уезжает через сорок восемь часов. Шарлотта уже считает минуты.
У меня осталось впечатление, что если отец Джека обожал пожаловаться, то Джек обожал пожаловаться на жалобы. Его голос потеплел, когда он упомянул о сестре и о племяннике. А почему бы и нет? Он был счастлив воссоединиться со своей семьей.
— Здесь нет ни слова о мытье собак, — настаивала на своем Лия, размахивая Сводом правил дрессировки АКС. — Здесь сказано, что они не должны быть глухими, или слепыми, или «с внешностью, измененной искусственным путем». Да будет тебе известно, мыло способно внести искусственные изменения.
Но мне было известно еще больше.
— Они имеют в виду хирургическое и прочие вмешательства. Отбеливание. Покраску. Здесь вовсе не говорится о том, что собаку нельзя мыть.
Запрет на дрессировку собак в электрических ошейниках также не был внесен в Свод правил, а напрасно. Уж если электрошок не является искусственным изменением, тогда я не знаю, что они вообще имеют в виду.
— Поверь мне, ни один судья не захочет экзаменовать грязную собаку. По крайней мере, тебе следует ее расчесать.
Рауди стоял на груминговом столе у подъездной дорожки. Готовясь к завтрашним соревнованиям, я благоговейно расчесывала щетками его шерсть. Вернувшись от Джека, я сразу принялась за него. Лия сидела на заднем крылечке. В ногах у нее разлеглась Кими, из боков которой торчали густые клочья белого подшерстка.
— Но это так скучно! Мы могли бы дождаться, пока они кончат линять, а потом собрали бы всю шерсть в одну кучу. Разве это плохо?