Затрещал мотор, вводя в изумление хозяйку Звездной Академии, ярко вспыхнули прожектора в верхней части моторизованной телеги, заплакал сынишка Маялы, разбуженный резкими звуками.
– Хм! – удивленно сказала бессмертная, дернув шеей. – И что, это чудо техники способно передвигаться?
– Еще как способно! – ответил Самочернов, довольный тем, что он снова – «в своей тарелке». – Мы же на этом агрегате приехали от самого дворца Импера… Простите, Верховного Служителя. Щас вот только патронами разживемся, коробку к пулемету прицепим – и тогда нам сам черт – не брат!
– Тогда – делайте все быстрее! У нас раненые! Да и верных стражей Вашего братца я что-то не вижу. Хотя по времени – пора!
– Это – вряд ли! – устало отозвался властелин Южной Империи. – Уррак, по крайней мере – внешне – делает вид, что чтит традиции предков. Он не посмеет испортить своему народу праздник, убив, или арестовав тех, кто смог выжить в день Больших Бегов. Может быть – завтра, или – послезавтра…. Думаю, у нас еще немного времени – есть. Давайте только двигаться! А мы поместимся на эту колесницу все?
– Должны! – не очень уверенно ответил первый пилот. – Хотя это не имеет принципиального значения. Скорость у машины небольшая. До деревни родича Суссана мы можем ехать в машине по очереди. Однако первое предположение землянина оказалось верным.
Деревянное чудо кромосянской технической мысли даже не скрипнуло, когда все одиннадцать мужчин и женщин разместились внутри его деревянного корпуса.
– Поехали! – прокричал гагаринское Юрий, отпуская рычаг тормоза. «Колесница», набирая скорость, двинулась на юг.
По мере удаления от главного города Южной Империи спадало и нервное напряжение.
Дита первой заметила, как стали «клевать носами» её подчиненные; приказала всем спать. Юрий, как «самый выносливый», остался у рычагов управления, а элойка в одиночку забралась к выключенным уже прожекторам – нести дозор. А Сашке уснуть не давала рука, точнее – то, что от неё осталось.
Скорость деревянного агрегата была, прямо сказать, небольшой. Но и дорога, как таковая, тоже отсутствовала. Каждый бугорок, каждая ямка острой болью отдавались в покалеченной конечности.
Хуже того – Александр, потерявший много крови, то и дело проваливался в беспамятство, иногда – надолго.
Около полудня элойка, многократно убедившись, что погони – нет, позволила своей группе сделать первый привал.
Земляне с удовольствием смыли с себя кровь и грязь в холодной и чистой речке, берущей свое начало где-то в разломах Срединного Хребта, в первый раз за несколько суток плотно покушали. После сытного обеда кое-кого опять потянуло в сон.