— Да, кое-что слыхал, — уклончиво произнес Микола. — А что с вашим анестезиологом?
— Он внезапно закричал: «Нет! Нет! Я на работе! Оставьте меня в покое!» А затем набросился на одного из хирургов, щекотал его и грозился: «Я тебя выведу на чистую воду, маргончик! Я тебя давно узнал!» Мы заперли его, когда он вошел в раздевалку, и вызвали машину. Микола, что происходит? Кто эти маргоны?
— Мы призраками не занимаемся, — беззаботно рассмеялся Микола. На мгновение возникло желание рассказать брату о неизвестном космическом объекте, замеченном на околоземной орбите, но воздержался, вспомнив решение Высшего Совета: «Действовать исключительно силами Совета, без разглашения, чтобы не вызвать паники и недоразумений среди населения». — К тебе же эти маргоны не приходят по ночам?
— Ко мне нет. Но к моей знакомой… У нее вся стена увешана картинами о маргонах.
— Твоя знакомая, вероятно, уже в психиатрической клинике.
— Она сейчас находится в моем доме, в восемнадцатой квартире и занимается научной деятельностью, если это можно назвать так…
— Как зовут твою знакомую?
— Гиата Биос. Если она и безумная, то это ее обычное состояние.
— Вот как? Ты давно ее знаешь?
— Совсем недавно. Познакомился с ней очень странно. Мы вместе с Митрофаном, с тем самым анестезиологом, которого позавчера забрала «скорая», ехали на машине, а у обочины магистрали стояла женщина с ребенком на руках. Мне почему-то захотелось их подвезти. Митрофан еще высмеял меня: мол, напрасно рыцарствую. Но мы остановились, и она села. А потом началось…
Он рассказал все, как было, и задумался, вспоминая, не забыл ли чего!
— Ты переутомился, — спокойно сказал Микола. — Но если еще будешь у Гиаты, попробуй расспросить ее о маргонах. Любые мелочи могут оказаться полезными.
— Вы занимаетесь этим? — обрадовался Антон.
— Психозы, если их следует называть так… — начал Микола, но тут же и умолк. — Не волнуйся. Я уверен, что очень скоро удастся докопаться до первопричины.
— Расскажи. Я буду молчать, клянусь.
Микола посмотрел на брата устало и сочувственно:
— Я и сам ничего не знаю, Антон. К сожалению…
— В чем дело, Дирар? Ты слышишь, как они плачут?
— Воют. Голодные.
— А что случилось?
— Неисправность автоматической кухни. Это твоя вина, Map.
— Что-нибудь серьезное?
— Не знаю. Но они все погибнут, если ремонт затянется.
— Неужели нельзя ничего придумать? — Придумай.
— Вообще-то, меня давно беспокоила эта затея Чара. Зачем нужно было закладывать в генетическую программу каров потребность разрывать зубами каждого, кто захочет накормить их?
— Накормить — значит, приручить. Чару у таких, как ты, ума не занимать.