С подчеркнутой медлительностью Соффичи вытащил из кармана конверт с рентгеновскими снимками и протянул Аницет у. Магистр слишком долго занимался плащаницей и мог с ходу распознать оригинал. Он снова и снова смотрел негативы на свет, скудно пробивавшийся в комнату, потом наложил снимки друг на друга и еще раз взглянул, прищурив глаза.
– Поздравляю, - наконец сказал он, - великолепная работа!
– Если быть честным, - ответил монсеньор, - это работа Обожженного.
Казалось, Аницет не расслышал. По крайней мере, сделал вид. После долгой паузы, которую он потратил на раздумья, магистр церемонно откашлялся и проговорил:
– Вы все еще не хотите сказать мне, где вы прячете драгоценный предмет?
– Нет, я этого не сделаю, - ответил Соффичи с негодованием. - Это и мое предназначение - знать вещи, о которых мир не догадывается. Вы меня понимаете?
С виду Аницет был спокоен, но на самом деле кипел от ярости. Никто из братства, никто, даже профессор Мьюрат, не имел права так с ним говорить! «Нужно будет убить этого выскочку, - пронеслось у него в голове, - столкнуть его с самой высокой башни Лаенфсльса». Но мысль, что драгоценный кусочек ткани может быть навсегда утерян, сдерживала злость.
– Хорошо, монсеньор, поговорим о деньгах. Мне кажется, в этом кроется причина вашей несговорчивости.
– Да, - откровенно ответил Соффичи. - Вы должны понимать: я не вернусь в Ватикан. Я решил сменить сутану на костюм от Кардена.
– Ах вот оно что!
– Да, именно так. Я уже наладил кое-какие контакты в Юж пой Америке. В Чили и Аргентине есть роскошные сообщест на для тех, кто решил повесить на гвоздь мантию или сутану. К сожалению, жизнь в этих гостиницах для людей, порвавших с прошлым, очень дорого стоит. Но кому я это рассказываю!
– Хорошо. - Аницет поморщился и продолжил: - Сколько?
– Скажем… - Соффичи посмотрел на потолок, будто там было зловещее предзнаменование, как на пиру у вавилонского царя Валтасара, - полмиллиона!
– Аргентинских песо?
– Американских долларов!
– Это невозможно. Вы с ума сошли, Соффичи.
– В принципе, можно поторговаться.
– Я предлагаю вам половину. Наличными. Мелкими купюрами, бандеролью.
Соффичи в беспокойстве заерзал на неудобном стуле. Он знал, что едва ли сможет найти другого покупателя на эту реликвию, который будет готов выложить четверть миллиона долларов за крошечный кусочек материи.
– Хорошо, - сказал монсеиьор и протянул Аницету через стол руку, - четверть миллиона долларов США.
Аницет проигнорировал рукопожатие.
– Когда вы сможете привезти его? - спросил он. Похоже, Аницет снова обрел уверенность.