– Если я вас правильно понял, вы считаете теорию Мьюра-! а мистификацией?
– Мистификацией? Нет, напротив. Я боюсь, что теория Ктьюрата найдет подтверждение. Он одержим ею и не прекратит исследований, пока не отыщет доказательство. А потом… 11омилуй нас Бог.
– Бог?
– Да, если хотите. Не важно, как называть: Бог или абсолют, добро или дух, разум или свет. Все равно.
Груна наблюдал, как профессор снимает стеклянные крышки с плоских прозрачных чашечек размером с ладонь, и, не удержавшись, сказал:
– А я-то думал, что вы естествоиспытатель, но никак не философ!
– Да? - без намека на иронию переспросил Дулацек. - Может, просто ваша наука, гематология, не пересекается с философией, как моя. Что касается цитологии и молекулярном биологии, то ученые почти каждый день сталкиваются с проблемами религиозной философии. - Дулацек бросил пронзительный взгляд на Ульфа. - Я не знаю, наблюдали ли вы за Мыоратом раньше.
– Наблюдал? Зачем? То, что профессор - странная незаурядная личность, видно невооруженным глазом. И для этого не нужно пристально наблюдать за ним. Это и так известно всем «пылающим» в замке Лаенфельс.
– Я не это имел в виду. Вы не пытались свести его специфические странности в систему, то есть упорядочить их?
Ульф Груна недоуменно посмотрел на профессора.
– По правде говоря, - сказал гематолог, - до теперешнего времени Мыорат, как личность, меня практически не интересовал. Единственное, что меня привлекало, это его исследования.
Дулацек пинцетом вынул из прозрачной чашки лоскуток материи длиной в два сантиметра. Держа пипетку в правой руке, а лоскуток в левой, он выпустил едва заметную каплю крови голубя на ткань. Точно так же он поступил с маленьким катышком материи и крошечным кусочком льна, не больше ногтя, которые лежали в двух других чашках.
– Но почему все-таки кровь голубя? - спросил Дулацек, хотя и не ожидал услышать ответ.
Груна промолчал, но после короткой паузы все же ответил:
– Дело в том, что кровь голубя быстрее всего окисляется кислородом. Так что потом невозможно установить возраст кровяной пробы. Как я уже говорил, этому пока не нашли объяснения.
Дулацек широко улыбнулся. Это была хамская ухмылка. Наконец он сказал:
– Я надеюсь, Мыорат вынужден будет прекратить исследование после очередного провала. Вы видели его лицо, когда он сидел перед монитором и оправдывался перед всей командой за неудавшееся исследование?
– Да, конечно. Мне кажется, все получили от этого моральное удовлетворение. Как ученый, он, конечно, светило, но как человек - сволочь.
– Кстати, такое сочетание встречается не так уж редко, - заметил Дулацек.