Восседая на возвышении, мы глядим на толпу у наших ног, на школу, такую прелестную сегодня, украшенную зеленью и цветами, трепещущий полог которых скрывает её безликий казарменный облик. Что же до презренных однокашниц, которые, оставшись внизу, завистливо глядят на нас, подталкивая друг друга локтями, и деланно смеются – нужны они нам больно!
На помосте двигают стульями, кашляют, и мы слегка оборачиваемся, чтобы увидеть оратора. Это Дютертр, он стоит, мягко покачиваясь, посередине и готовится без бумажки, наизусть произнести речь. Устанавливается глубокая тишина. Как на обедне, раздаются вдруг вопли какого-то карапуза, порывающегося уйти, и как на обедне, эти крики вызывают смех. Затем слышится:
– Господин министр!.. Дютертр говорит не больше двух минут. В своей искусной и выразительной речи, полной грубой лести и тонких насмешек (из которых я поняла от силы четверть), он не оставляет живого места на теперешнем депутате и расточает любезности всем остальным: славному министру, своему дорогому другу, вместе с которым ему пришлось побывать не в одной переделке, уважаемым согражданам, директрисе, «несомненному мастеру своего дела», ведь «результаты экзаменов таковы, что отпадает нужда в каких-либо моих хвалебных отзывах»… (Мадемуазель Сержан скромно опускает глаза под вуалью.) Перепадает и нам: «Прекрасные розы с цветами в руках, восхитительное французское знамя в лице этих девушек…» От таких неожиданных слов Мари сконфуженно закрывает лицо руками, Анаис возобновляет тщетные попытки покраснеть, а я непроизвольно выгибаю спину. Толпа глядит на нас и улыбается, Люс подмигивает мне.
– …Франции и Республики!
Рукоплескания, крики, такие неистовые, что звенит в ушах, длятся минут пять. Пока все успокаиваются, Анаис говорит мне:
– Дорогая, видишь Монмона?
– Где? А, вижу. Ну и что?
– Он не спускает глаз с Жублины.
– А тебе завидно?
– Нет, правда! Ну и странный у него вкус! Погляди! Он помогает Жублине подняться на скамью, поддерживает её! Держу пари, он щупает её ноги.
– Может быть. Бедная Жаннетта, не знаю уж, приезд министра, что ли, так её разволновал! Она красная, как твои ленты, и дрожит…
– Старушка, знаешь, за кем волочится Рабастан?
– Нет.
– Погляди и узнаешь.
И правда, красавец-учитель упорно не сводит с кого-то глаз… И эта кто-то – моя неисправимая Клер в бледно-голубом платье, её прекрасные, чуть грустные глаза с готовностью обращаются к неотразимому Антонену. Ну что ж! Моя сводная сестра в очередной раз втюрилась! Не сегодня-завтра я услышу романтические истории о встречах, радостях, разрывах. Ох, как я проголодалась!