– Ой! – вскрикивает Элен. – Она всё съест! Оживление, порывистый жест, детский страх – всё в Элен меня подкупает. Я сажусь у неё в ногах по-турецки, а она отползает подальше и ещё больше краснеет.
Её сестра потягивается, что-то лепечет и стыдливо прикрывает рукой расстегнувшуюся на груди широкую ночную сорочку. Рыженькая Hана стонет от зависти, наблюдая за нами из противоположного угла комнаты, и кусает кулаки: Пом добросовестно и неутомимо уничтожает запасы конфет…
– Рено, это жестоко! Пом полна достоинств, не спорю, однако дайте же конфет Элен и другим девочкам!
Он с торжественным видом качает головой и отодвигается:
– Слушайте все! Я не дам больше ни одной конфетки… (безмолвный трепет), пока вы не подойдёте за ними сами.
Девочки в испуге переглядываются. Но вот юная Нана спускает свои короткие ножки и внимательно их осматривает, дабы удостовериться: они чистые и их не совестно выставить на всеобщее обозрение. Задрав длинную рубашку, чтобы не споткнуться, она летит стрелой к Рено, шлёпая по полу босыми пятками, всклокоченная, словно сошла с новогодней картинки. Завладев перевязанным пакетиком, который ей бросает Рено, она возвращается к себе на кровать, довольно урча.
Пом не в силах сдержаться и тоже срывается из-под одеяла; не обращая внимания на заголившуюся игру, мелькнувшую на мгновение в луче солнца, она подбегает к Рено; тот поднимает желанные сладости высоко над головой.
– О, пожалуйста, сударь! – хнычет бедняжка.
И поскольку вчера это помогло, она обвивает руками шею Рено и целует его. Сегодня это тоже срабатывает. Эти игры начинают действовать мне на нервы…
– Ступайте же, Элен! – сердито шепчет Изабель.
– Сама иди! Ты выше ростом. И сладкоежка побольше моего!
– Врешь!
– Я вру? Ладно, я вообще не пойду… А Пом одна всё съест… Вот бы её вырвало! Он тогда будет знать…
Мысль о том, что Пом одна всё съест, подстёгивает Изабель: она спрыгивает на пол. Я тем временем удерживаю Элен за изящную щиколотку, нащупав её через простыню:
– Не ходите туда, Элен, я сама вам принесу. Изабель возвращается с победным видом. Но пока она торопливо забирается в кровать, Нана выкрикивает пронзительным голосом:
– А у Изабель ноги волосатые! Волосатые! Волосатые!
– Это неприлично! Замолчи! – кричит Изабель, забившись под одеяло и гневно сверкая глазами. Она осыпает Нану ругательствами и угрозами, потом её голос осекается, и, уткнувшись в подушку, она разражается слезами.
– Что вы наделали, Рено!
Он громко смеётся, злой мальчишка, и роняет последний пакетик; тот рвётся, ударившись об пол.
– Во что мне собрать конфеты? – спрашиваю я у своей любимицы.