– Что с тобой, Жуанита? – испуганно спросила мать.
Ее, видимо, не оставило тревожное настроение, и каждый неожиданный звук и движение заставляли ее нервно вздрагивать.
– Право же, ничего, мама! – Девушка решительно опустилась на прежнее место, снова открыла книгу: она должна прочитать хотя бы несколько страниц и сидеть спокойно, чего бы ей это не стоило!
Но перечитываемые машинально цветистые фразы «Идиллий» Теннисона не доходили до ее сознания; она словно плыла по зачарованному морю своих грез, и ее фантазия ткала потрясающе романтическую историю Жуаниты Эспиноза.
«Есть что-то необычное в этом человеке… и он такой высокий и красивый…» – Перед нею вставало гладко выбритое загорелое лицо, черные непокорные волосы, немного насмешливая улыбка.
Жуанита сравнивала его мысленно с другими знакомыми молодыми людьми. Она встречалась с ними на вечерах в последний год ее пребывания в школе. И потом – у подруги Цецилии Леонард, ее брат Бернард очень славный малый, и Жуанита с ними обоими и их теткой, миссис Конвэй, провела чудесные две недели на каникулах. Бернард был очень, очень мил все время, если не считать последнего вечера, когда он вел себя просто глупо…
Но Кент Фергюсон – о, этот совсем другой! Ни разу до сих пор ей ни с кем не говорилось так просто и легко, и ни разу, никогда слова другого человека не имели для нее такого странно волнующего интереса. Она снова и снова вспоминала все, что он говорил там, в маленьком гроте под скалой.
Жуанита росла одна на ранчо, у нее не было товарищей ни в играх, ни в прогулках по окрестностям, которым она посвящала большую часть дня. Мария Кэттер научила свою дочь читать, писать и считать, читать наизусть «Барбару Фричи» и «Дитя Клоуна», приседать, чистить зубы, шить, стряпать, молиться, вытирать пыль, играть гаммы.
Но девочка научилась испанскому языку раньше, чем английскому, а скакать верхом раньше, чем хорошо ходить. Все особенности обитателей скал: змей, черепах, тарантулов, скользких черных осьминогов – Жуанита знала, как свои пять пальцев. Она знала, как нужно готовить красное вино из того кислого винограда, что рос за садом, как сплетать из ремней аркан для ловли животных и тому подобные вещи. И не в этом одном проявлялось ее деятельное участие в окружающей жизни. В сражениях между Лолой и Лолитой, например, она порой играла роль судьи, а когда с Долорес случился «грех», Жуанита взяла все дело в свои руки, категорически заявив, что не следует расстраивать сеньору сообщением о «безобразном» поведении Долорес. Она сама отправилась с плачущей Долорес к старику-священнику в миссию «Сан-Эстебан» и поговорила с ним, а старый падрэ поговорил с толстым, чернобровым Джоэ Биттэнкуром. И теперь шестнадцатилетняя Долорес была счастливой женой Джоэ и имела пухленького, темноглазого малыша, которого Джоэ обожал с глупой застенчивостью.