По коммуне платформы стреляли из «ружей», но и этого для дряхлой панельной пятиэтажки было вполне достаточно. Стальные кубики картечи и половинки «стаканов» навылет дырявили стены, в клочья рвали внутренние перегородки. После минуты непрерывного огня обрушилась торцевая стена. Открылись комнатенки, в которых обитали «коммунары» – в большинстве своем неприкаянные неудачники. Многие – наркоманы или алкоголики. Они называли себя художниками, поэтами, революционерами. «Небесные» пули убивали революционеров так же легко, как и депутатов парламента. Кому-то повезло – он успел выскочить, но большинство осталось в доме.
Элеваторы боевых платформ непрерывно подавали снаряды и пули на направляющие рейлганов. Бортовые компьютеры непрерывно вносили поправки в систему управления огнем. Из космоса к Земле пунктирными линиями неслись стальные болванки.
Через две минуты коммуна лежала в руинах, висела над останками здания пыль. Поодаль стояла группа длинноволосых молодых мужчин, а на берегу Сенны сидела и навзрыд рыдала голая девушка с роскошной рыжей шевелюрой.
Огонь по парламенту продолжался две с половиной минуты – до полного опустошения «погребов». Парламент – современное монолитное здание – не рухнул, но зрелище представлял ужасное. Крыша полностью провалилась вниз, стены имели тысячи пробоин, внутри здания бушевало пламя. Один угол обвалился целиком – как будто гигантская крыса обгрызла кусок сыра.
Убийство представителя партии «Флаамсе Беланг» и расстрел парламента телевидение транслировало в режиме «он лайн» – и там и там работали телевизионщики. (В здании парламента оператор СNN снимал, пока не погиб). А вот возле коммуны никакого телевидения, разумеется, не было. Однако уже через полчаса после трагедии неизвестный принес в офис канала диск с записью того, как была уничтожена коммуна. Несколько позже появились любительские кадры, которые запечатлели гибель сокола Мишеля – снимали туристы.
Европа содрогнулась.
* * *
После обеда Гринев и Дервиш играли в шахматы, в дальнем углу Дельфин учил Забродина метать ножи, Иван лежал и читал, а Пластилин вырезал из дерева фигурку черта. В 14: 30 Дервиш предложил капитану: может быть, прервемся на новости, Юрий Палыч? Интересно, что там в европах. – Гринев согласился.
Сгрудились у телевизора. Показывали, конечно, Брюссель… Смотрели молча. И по окончании долго сидели молча. Потом Пластилин произнес:
– И это нас они называют террористами? Они – нас?
Никто, разумеется, не ответил.
По телевизору раз за разом крутили запись брюссельской трагедии. Показывали записи, сделанные операторами телеканалов, и любительские записи. Их оказалось довольно много. Рассказывали – много и горячо – очевидцы. Количество жертв не называлось.