– Что тут за крики с утра пораньше? – в дверях кухни возник недовольный Майоров. – Катерина, ты чего воюешь, спать не даешь? Да еще и матом кроешь? Я что-то и не припомню, чтобы ты раньше материлась у меня в доме.
– Вот-вот, Алешенька, – залебезила Ирина, – я давно хотела с тобой поговорить на эту тему. Но мне было совестно, она же моя родная тетя…
– И очень жалко, что тетя! – раздухарившаяся Катерина никак не могла успокоиться. – Знала бы, какая из тебя гадюка вырастет, придавила бы в детстве!
– Видишь, Алешенька, – взвизгнула «гадюка», – ну как можно такое терпеть! Выгони ее!
– Еще чего, – проворчал Алексей, усаживаясь за стол. – И не подумаю.
– Но… – Ирина растерянно смотрела на равнодушно черпавшего кашу Майорова. – Она же меня оскорбляет!
– Ну и что? Она тебя не оскорбляет, она тебя воспитывает, тетя все же. Правда, немного громковато. Ты, Катерина, в следующий раз потише это делай, хорошо?
– Постараюсь, – буркнула домоправительница, наливая хозяину кофе.
– В следующий раз?! – Ирина вскочила, едва не перевернув тарелку с нетронутой овсянкой. – Ты допускаешь мысль о том, что возможен следующий раз?! Что она может и дальше так со мной разговаривать?
– Допускаю, – кивнул Майоров, совершенно не обращая внимания на истерику сожительницы. – Почему нет? Тебя еще воспитывать и воспитывать.
– Даже так?! – Ирина снова села, гордо выпрямила спину и заявила: – Тогда, Алешенька, выбирай: или я, или Катерина.
– Катерина, конечно, – Алексей пожал плечами и с усмешкой посмотрел на поперхнувшуюся от неожиданности Ирину. – А ты чего ожидала?
– Но ведь я… Но ведь мы…
– Что – я, что – мы? То, что ты со мной спишь, не дает тебе абсолютно никаких дополнительных прав и преимуществ. Не нравится – уходи. Кстати, а куда пойдешь-то? К тете? Примешь ее, Катерина?
– Приму, куда денусь. Родня все ж таки, – проворчала Катерина, внутренне улыбаясь.
Неожиданный взрыв разметал все страхи, она теперь снова обожала своего хозяина. Ничего, все уладится, временное помешательство пройдет, и жизнь потечет по-прежнему. Ирку, конечно, жалко, но так ей и надо. Скромнее нужно быть.
– Алешенька, как ты можешь? – Ирина побледнела и вцепилась в салфетку. – Ведь я…
– Что – ты? – Алексей выжидающе смотрел на нервно теребившую клочок бумажки сожительницу.
– Ничего, – истребив салфетку, Ирина встала. – Я пойду, пожалуй.
– Ты же не ела ничего, – в Катерине все же проснулись родственные чувства. – Так нельзя, завтракать следует обязательно. Давай я разогрею кашу.
– Спасибо, тетя, не надо. Аппетита что-то нет.
– Какая-то ты бледная сегодня. Заболела?