Иванов отпрянул от стекла. Врожденное чувство такта и исключительная вежливость то и дело переходящая в застенчивость не позволяли ему более погружать свой взгляд в чужую жизнь, как бы заманчиво она ни была освещена. Прекрасно понимая, что не всякий свет в этом мире принадлежит ему, Иванов мягко отступил от окна, развернулся и стал медленно растворяться в тугой и безветренной вечерней мгле. Такого исхода Кантемиров никак не мог допустить. Он запахнул халат и как был в домашних туфлях выбежал на улицу.
— Постойте, — крикнул Кантемиров Иванову.
Иванов остановился. Кантемиров подошел ближе и взял Иванова за рукав. Со стороны могло показаться, что наконец-то в этом мире произошла встреча противоположностей. Иванов был приземист, толст и бородат. Длинные, редкие, засаленные и местами всколоченные волосы прикрывали воротник грязного пальто, под которым мрачно намечалась грязно-желтого цвета майка. Обут он был в резиновые сапоги, заклеенные в нескольких местах ярко-красной клейкой лентой.
Кантемиров же, наоборот, был высок, гибок и худ. Его лицо и голова были гладко выбриты. Под шелковым халатом, в котором он выскочил на улицу, виднелась белоснежная рубашка, безупречно отглаженные брюки изящно ниспадали на домашние туфли крокодиловой кожи.
— Постойте, — еще раз повторил Кантемиров, хотя Иванов и без того уже стоял, не предпринимая никаких действий. — Вам не кажется, что мы знакомы?
— Это вряд ли. Я здесь совсем недавно, — сказал Иванов хриплым, простуженным голосом.
— Вот и прекрасно, — обрадовался Кантемиров. — Раз мы незнакомы, то у нас есть прекрасная возможность познакомиться. Если вы никуда не спешите, то мы могли бы зайти ко мне и выпить чаю. Вы же никуда не спешите? — спросил он с надеждой в голосе.
— Я, действительно, никуда не спешу. Меня зовут Иванов, — сказал Иванов.
— Кантемиров, — представился Кантемиров, слегка поклонившись. — Пойдемте же.
И они вместе зашагали к открытой двери дома, причем Кантемиров все еще продолжал держать Иванова за рукав пальто, как будто боялся, что тот в последний момент передумает, развернется и исчезнет, как сон.
Только после того, как они прошли в прихожую, и дверь за ними захлопнулась, Кантемиров отпустил рукав Иванова и сказал:
— Раздевайтесь. Этот дом достался мне от дедушки. Он огромен во всех отношениях, и вы можете располагаться здесь, как вам удобно.
Иванов ничего не отвечал. Было видно, что он смущен, тронут и не понимает, зачем его сюда пригласили.
— Ну, что же вы? Снимайте ваше пальто и сапоги, — настойчиво, но мягко произнес Кантемиров.