Я тактично оговорился, что, не предваряя событий, называю оперируемого Дуономусом, как это определили ученые-медики. Дальше я сообщал, что в свое время, будучи на службе в Бюро, имел дело с неким Р. Винкли. И сейчас, увидев Дуономуса, я ни в малейшей степени не сомневался, что передо мной известный миллиардер Эдвард Тирбах; вернее — человек, несколько отличающийся от него, но не настолько, чтобы не узнать в нем типичного представителя делового мира.
Когда я слушал объяснения Дуономуса с Кэт, у меня не появилось ни малейшего сомнения в том, что это был сам Эдвард Тирбах.
Более того, Дуономус не узнал вдову Винкли, которую привело сюда понятное желание посмотреть на человека, в котором ожил интеллект ее бывшего мужа.
«Мне кажется, что решение вопроса о личности Дуономуса, — писал я далее, — в первую очередь зависит от того, кто был реципиентом, а кто — донором. Ведь операция проводилась ради спасения жизни Эдварда Тирбаха!
Конечно, я вовсе не хочу сказать, что за всем этим стоит Кэт Тирбах, которая во имя своих интересов однажды отреклась от своего мужа; я только хочу напомнить, что операция была произведена в полном соответствии с волей Эдварда Тирбаха».
С газетных страниц не сходили фотографии Эдварда Тирбаха, Боба Винкли, Дуономуса, а также Кэт и Лиз. Уникальная операция, сделанная известному предпринимателю, повлекла за собой громкий скандал, придала истории особую остроту. Дуономусом интересовались медики, психологи, ученые, политики, школьники, домохозяйки…
Некоторые всерьез доказывали, что Дуономусу надо разрешить иметь двух жен, так как и Кэт Тирбах, и Лиз Винкли имеют на него равные права. И если, по слухам, Кэт Тирбах затевает судебный процесс, то же самое с неменьшими основаниями может сделать и Лиз Винкли.
Все сведения о Дуономусе я получал от Варлея, который извещал меня, что Эдвард Тирбах чувствует себя хорошо, к газетной перепалке относится равнодушно, выпады в свой адрес игнорирует. Начал исподволь заниматься делами своей обширной «империи».
Лиз довольствовалась одними газетными сообщениями и была очень рада, когда я заходил на минуту поделиться с ней тем, что узнавал от Варлея.
Однажды в моем кабинете зазвонил телефон.
— Господин Хьюз? — послышался в трубке незнакомый голос.
— Слушаю.
— С вами говорит секретарь Эдварда Тирбаха. Вы не могли бы подъехать сейчас к патрону на Хорвуд-стрит?
— Конечно, — с готовностью ответил я.
— Высылаю машину.
— Пожалуй, я быстрее доберусь на своей.
«Ну вот, кажется, Боб все вспомнил сам. Слава богу, что я ничего не успел предпринять».