— Олег.
— Ольга.
Усач что-то бормочет, пунцовея до крайней степени. Держу пари, что его монолог адресован моей «женушке».
— Он говорит, что мой друг и гость — очень счастливый человек. Очень! — переводит Руставели. — Он говорит, что жена моего друга и гостя — луна на небе! Между прочим, это самые высокие слова, какие мужчина может сказать женщине, — доверительно сообщает он Ольге.
Про себя добавляю: только не в присутствии мужа.
Нас приглашают к столу.
— Вы не находите, что тирада этого Тариэла даже в переводе звучит несколько вызывающе? — говорю я Ольге.
— А вы не волнуйтесь, — с достоинством отвечает девушка. — Я вам все-таки не жена. Кстати, Олег, — голос ее теплеет, — спасибо за то, что привезли меня сюда.
Мимолетно и как бы случайно Ольга касается моей руки, и этот жест примиряет меня с обществом вызывающих молодых людей, которые так и кишат поблизости.
Нас усаживают на почетные места рядом с новобрачными, и мы присоединяемся ко всеобщему молчанию, предваряющему тост тамады. Использую эту короткую паузу, чтобы приглядеться к собравшимся. Ничье лицо не привлекает внимания, а моя хваленая интуиция на сей раз безмолвствует. Сколь высоко ни оценивай здешнее гостеприимство, вряд ли стоит предполагать, что пассажиры «Волги» весь день донимали нас с единственной целью — завлечь на свадьбу.
Убедившись, что тишина достигла нужной кондиции, Руставели обводит присутствующих добрым взглядом и начинает:
— Для чего на свете живет человек? Ради богатства? Нет! Ради славы? Слава — пустой звук, если в жизни не было ничего, кроме славы. Ради того, чтобы дожить до ста пятидесяти лет и сказать: «Смотрите, люди, я самый старый среди вас»? Мне жаль такого человека. (Прадедушка невесты: «Правильно!») Я хочу вам напомнить замечательные слова нашего великого поэта, однофамильцем которого я имею честь являться:
Мало толку, если горе несчастливого снедает:
До назначенного срока человек не умирает.
Роза, солнца ожидая, по три дня не умирает.
Смелость, счастье и победа — вот что смертным подобает.
(Оживление в зале).
Тамада поднимает свой бокал, глаза его сверкают, голос гремит:
— Давайте же в этот большой для новобрачных и для всех нас день выпьем за то, чтобы каждый из нас жил на земле столько, сколько ему положено, чтобы хорошо делал свое дело, чтобы радовался, глядя на детей, внуков и правнуков, и чтобы всегда были с нами мир, счастье и любовь! За вас, дорогие! (Возгласы одобрения.)
Воздаю должное ораторскому искусству моего друга и чокаюсь с Ольгой.
— За тебя, дорогая!
— За тебя, дорогой! — отвечает она бесцветным голосом, как и подобает примерной супруге.