Но Фредерик впал в ступор, он пассивно позволил Йену тащить себя к воротам и коновязи, где были привязаны их лошади. Даже когда Фредерик уже сидел верхом и они ехали по мощенной булыжником улице, у него все еще не рассеялось ощущение нереальности происходящего.
– Господи помилуй! Фредерик, у тебя такой вид, будто ты увидел привидение! Что, черт возьми, наболтала эта старуха? – Золотистые глаза внимательно изучали лицо Фредерика, покрывшееся испариной. – Если ты в чем-то нуждаешься, мой мальчик Фредди, то в выпивке.
Фредерик смог только кивнуть. Возможно, несколько пинт пива помогли бы рассеять туман, окутавший мозги.
– Эй, мальчик, сюда! Пригляди за нашими лошадьми! Бросив поводья мальчику, оказавшемуся поблизости, Йен помог Фредерику спешиться.
Мальчишка поймал поводья с легкостью, свидетельствовавшей о солидной практике.
– Да, сэр.
– И не вздумай чего натворить, не то тебе придется претерпеть хорошую порку. Ясно? – прорычал Йен, продолжая тащить Фредерика к ближайшему пабу.
Мальчик с трудом сглотнул.
– Да.
– Сюда, – скомандовал Йен своему молчаливому другу, ухитрившись направить Фредерика по потертым ступенькам в темную комнату с хорошо видными балками потолка и несколькими столиками, разбросанными по дощатому полу.
– Эй, ты, сюда! – крикнул Йен человеку за массивной стойкой в дальнем конце комнаты. – Две пинты самого лучшего пива.
Фредерик оказался сидящим за столиком в темном углу, бармен поспешил поставить перед ними две кружки эля.
– Пожалуйста, сэр, – сказал круглолицый владелец паба, ловко пряча в карман шиллинг, который Йен бросил ему.
Наступило молчание, Йен растерянно разглядывал Фредерика.
– Ты не собираешься сообщить мне об итогах своих переговоров?
Фредерик смущенно улыбнулся, понимая, как трудно Йену оставаться в неведении и бездействии. Он был из тех, кто любит разрешать конфликты кулаками, а не разглагольствовать о них за кружкой эля.
– Нет, не сию минуту.
– Хорошо. Но должен предупредить, что не стану разыгрывать сестру милосердия даже для брата, – пробормотал Йен.
– Ты всегда умеешь тронуть мое сердце, Йен.
Наблюдая за Фредериком, опорожнявшим свою кружку, Йен наконец хмуро подался вперед.
– Можешь мне сказать, что ты узнал, или предпочтешь хранить свои тайны?
Фредерик с трудом подавил желание истерически расхохотаться.
Господи! Он был так потрясен самой вероятностью того, что его родители были обвенчаны, что как-то не подумал о том, что это могло значить для других.
Довольно нелепая ситуация, потому что на карту было поставлено гораздо больше, чем то, что он не был незаконнорожденным.