Последовало молчание, которое я воспринял как разрешение продолжать.
– Тебе стоит доложить ему, – сказал я. – В очереди тех, на кого попытаются свалить всю вину, Фрэмптон будет не первым. Сначала наверняка возьмутся за вас.
По крайней мере до Кроссовок сказанное мной дошло. Они с Редфордом обменялись взглядами.
Мы приближались к парковке розничного рынка. Редфорд указал на въезд. Замигал поворотник, и мы вывалились из потока машин.
Наш «мерс» остановился рядом с фургоном, развозящим, судя по надписи, рулеты из бекона, и Редфорд вылез наружу. Набирая номер на мобильнике, он исчез из виду где-то за нашей спиной.
Мы сидели, храня молчание. Водитель просто смотрел вперед сквозь темные очки. Кроссовки, прикрыв мои наручники, дабы покупатели не поняли, что мы не за покупками приехали, пытался, повернувшись на сиденье, разглядеть, что делает Редфорд.
Наконец тот запрыгнул обратно в «мерс» и хлопнул дверцей. Двое других уставились на него, ожидая, вероятно, что им прикажут отвезти меня на Бичи-Хед и там посодействовать мне в совершении трагического самоубийства.
Редфорд взглянул на водителя:
– В Кеннингтон.
Услышав, что планы переменились, я испытал облегчение. Что бы мне ни было уготовано, я получил отсрочку.
Спустя какое-то время Редфорд пробормотал:
– Если ты меня надул, тебе будет очень больно.
Я покивал, глядя в зеркало заднего вида. Пока мы ехали по Олд-Кент-роуд, ни в каких дальнейших разговорах нужды не возникло. Разговоры пойдут потом, с Дасэром.
Кто-то включил радио, и «мерс» наполнило успокоительное пение скрипок. Когда музыка закончилась, женский голос принялся излагать последние новости о всколыхнувшем весь Лондон происшествии. По неподтвержденным сообщениям, сказала она, в перестрелке с полицией погибли три человека, а взрыв бомбы на улице Уайтхолл легко ранил десятерых – их сейчас латают в больнице. Ответственности за взрыв никто на себя не взял.
Проехав мимо кеннингтонской станции подземки, мы свернули направо, на тихую жилую улицу. Потом свернули еще раз и остановились. Редфорд нажал кнопку на брелке с ключами, и покрытая хулиганскими росписями дверь гаража с лязгом пошла вверх. Гараж оказался совершенно пустым. Мы въехали внутрь.
Дверь, гремя и поскрипывая, опустилась. Двигатель смолк, трое моих спутников вылезли наружу.
Редфорд открыл дверь в стене гаража и исчез за ней. Кроссовки с водителем выволокли меня из машины и потащили в ту же дверь. Мы оказались в комнате без окон с покрашенными грязно-белой известкой кирпичными стенами и слишком яркой лампой дневного света на потолке.