Макела продолжает стучать в дверь автобуса и поносить кого-то, находящегося внутри. Я замечаю в окошке чье-то лицо, но дверца так и не открывается. И тут грохот ударов перекрывает торжествующее блеянье. Это Киллер наконец обнаружил свою жертву. Он наклоняет голову и скребет копытами по земле, набирая скорость. Макела швыряет сандалию в наступающее животное и с руганью пускается наутек. Издали доносится целая лавина проклятий в адрес бородатого беса, ублюдка в автобусе и даже острых камней под ногами. Когда он снова выныривает из-за автобуса, я распахиваю дверь:
— Сюда!
Высоко задирая ноги, он преодолевает разделяющие нас двадцать ярдов, при том что Киллер сокращает расстояние с каждой секундой. Я захлопываю дверь за Макелой в тот самый момент, когда козел взлетает на крыльцо и врезается в косяк. От этого удара сотрясается весь дом. Макела облегченно вздыхает.
— Спасибо, начальник, — наконец тонким голосом изрекает он. — Где ты взял такого мерзкого сторожевого пса? В Алабаме?
— В Литл-Рок. Орвиль специально вывел эту породу для охраны дынных полей.
— Орвиль Фаубес? — он снова начинает вращать глазами, с глупым видом покачиваясь из стороны в сторону. — Так Орвиль произвел на свет этого ублюдка?!
Я улыбаюсь.
— Все в порядке? — спрашивает Бетси из спальни, и он тут же сбрасывает с себя маску раба на плантации и выпрямляется в полный рост, составляющий шесть футов с гаком.
— Здравствуй, Дом, — произносит он своим нормальным голосом и протягивает руку. — Рад тебя видеть.
— И я рад. Давненько не видались. — Я пожимаю его руку, загнув большой палец. — Как твои дела?
— Держусь на плаву, — отвечает он, рассматривая меня и не выпуская мою руку из своей.
После нашей последней встречи я в течение десяти месяцев играл роль беженца в Мексике, а потом еще полгода там же сидел за решеткой. Он за это время потерял в Лаосе младшего брата, еще одного — в Окленде, во время перестрелки с полицией, и мать, которая не пережила этих двух утрат. Достаточно, чтобы потрясти любого. Однако у него по-прежнему было лицо полированного идола и прямой непоколебимый взгляд.
— ...держусь, ползу и трепещу крылами.
Я вспоминаю, что за этим стальным взглядом всегда скрывался намек на огромные внутренние силы. И тут выражение его лица меняется, словно он прочитал мои мысли. Взгляд мягчает, лицо расползается в улыбке и, прежде чем я успеваю сообразить, он прижимает меня к груди и целует в губы. От противостояния с козлом он весь мокрый от пота.
— Не говоря уже о том, что по-прежнему потеешь и воняешь. — Я высвобождаюсь из его объятий. — Не удивительно, что Черити не пустила тебя в автобус.