Демон Максвелла (Кизи) - страница 140

На первую страницу

Обхватив колени руками, она сидит на берегу и смотрит на уток, которые в свою очередь смотрят на нее. Она улыбается. Я бросаю уткам корм. Те с криками на него бросаются.

— Пшено? — спрашивает она.

— Шелушеный рис, — отвечаю я. — Какие-то вегетарианцы, которые жили у нас, оставили нам целых два мешка. Они только этим и питались.

— И им нравилось?

— Не думаю. Их было около дюжины. Я имею в виду уток, а не вегетарианцев. Но шестеро куда-то делись. Мы думаем, это лиса.

— Плохо.

— Таков закон природы, — отвечаю я. — Одни уничтожают других.

— Все равно жалко. Бедняжки...

— Да.

Небо покрывается позолотой, и мы молча наблюдаем за утками. На душе у меня хорошо, я ощущаю в себе добродетель и чувствую себя чуть ли не праведником — последствия поста уже начинают сказываться. За целый день я даже близко не подошел к телевизору, и я не испытываю ни малейшего желания трахнуть какую-нибудь из этих уток.

ЕЖЕВИКА

Босоногие тетки и кусты ежевики —
Мне сознанье мутят ароматы и крики,
В сердце страсть, в жилах кровь
И бушует, и бродит,
Почему же любовь
Рот оскоминой сводит?

КРАСОТКА ИЗ ДОЛИНЫ СМЕРТИ

Мы встретились в Барстоу у стойки,
В Форт-Уэрте я ее уболтал,
А в Фениксе после попойки
Я чувства ее растоптал.
О Молли из Смертной долины,
Ушла ты, навеки ушла.
Голубкой ни в чем не повинной
Твоя отлетела душа.
Во Фриско я ел фрикадельки.
Девчонку в объятьях держа,
И Молли, спустивши бретельку,
В меня запустила ножа.
Затем, подавив свои стоны
Швырнулась она в океан,
Где бродят во тьме скорпионы
И зреет полночный туман.
О Молли из Смертной долины,
Ушла ты, навеки ушла.
Голубкой ни в чем не повинной
Твоя отлетела душа.

СЛАДОСТНАЯ РУФЬ

Загадкой эта Руфь была,
Даря нам тень на солнцепеке,
Сколь ни пыталась бы молва
Вослед ей посылать упреки.
Ей мужем пустота была,
В отсутствие друзей и близких
Из чаши горечи пила
Она напиток грусти склизкой.
Наследство своего отца
Она слезами поливала,
И труд ее не знал конца, —
Казалось ей — все было мало.
Лишь ветер сеяла она,
А на заходе жала штормы,
И молотилкой для гумна
Служили ей гроза и волны.
Что ни весна — соседи ей
Спешили дать совет полезный,
Но Руфь в отсутствие друзей
Сама себе была любезной.
И шла она своим путем,
Как зверь, что сам дорогу знает,
Была сама себе питьем
И хлебом, что нас насыщает.
И вот когда ударил град,
И засуха спалила нивы,
Пришел к ней и сосед, и брат,
И все остались с Руфью живы.
И хоть не тешили земли
Ни плуг, ни борона,
Но марципаны расцвели
Там, где прошла она.
И зрела сочная нуга,
И колос зеленел,
Там, где прошла ее нога
И глаз куда глядел.
Но все проходит под луной,
И засуха прошла.
Река наполнилась водой,
Следующая страница