У меня не возникло даже крохотной мысли побеспокоиться о Бэрронсе.
Я взвешивала жизнь, пытаясь найти в ней смысл, раздумывая, как это я умудрилась вырасти с верой в то, что мир – безопасное, разумное и упорядоченное место.
Я уже было собралась подняться и проверить камни в четвертый раз, как услышала хруст ветки.
Моя голова повернулась.
Монстр припал к земле на четырех ногах, не более чем в двадцати футах от меня.
Он глядел сквозь высокую траву, притаившись, желтые глаза сверкали.
Неужели он покончил с кабаном и теперь хотел съесть меня?
Я подхватила мой посох странника и плащ и вскарабкалась на дерево так быстро, что, наверное, сорвала дерн с земли. Сердце билось у меня в горле, я с трудом ползла по стволу.
Я ненавижу высоту точно так же, как и замкнутые пространства, но когда я пролезла полпути, заставила себя остановиться и взглянуть вниз. Мог ли монстр лазать? Он не выглядел способным на такое, учитывая его, как я предполагала, четыреста фунтов мускулов плюс все эти когти, но кто знал, каково оно в этом мире? Особенно при той сверхъестественной текучести, с которой он двигался.
Он был на земле под деревом, на четырех лапах, драл траву, где я сидела мгновение назад.
Пока я наблюдала, он нашел мой свитер. Монстр наколол его на свои длинные клыки и поднял к своему лицу.
У меня отвисла челюсть. Свитер был не единственной моей вещью, которая оказалась у него. К его задним рогам кожаными завязками был прикреплен мой покрытый рунами мешочек.
У монстра были мои камни!
Когда он, наконец, отошел (с моим свитером, обмотанным вокруг одной из его оленьих ног), я слезла с дерева. После долгого внутреннего спора с самой собой, я пожала плечами и двинулась вслед за ним.
Я была обозлена тем, как разворачивались последние события.
Зачем этот проклятый монстр подобрал мои камни и как – с этими смертоносными когтями – он умудрился привязать сумку к рогам? Разве не являлось это чертово вязание узлов результатом эволюции доисторического зверя? И что за дела с моим свитером?
Монстр понял, что я следую за ним, остановился, обернулся и посмотрел на меня.
Мои инстинкты кричали мне, чтобы я поджала хвост и снова удрала, но здесь происходило нечто странное. Хотя он ощетинился от ярости, он ни шагу не сделал ко мне.
– Это мои камни, и они мне нужны, – рискнула я.
Дикие желтые глаза сощурились, не мигая.
– Мешочек. Он мой. Отдай мне его, – я указала на его рога.
И ничего. Ни намека на понимание и ничего отдаленно напоминающего разум в его взгляде.
Я показала на свою собственную голову и изобразила пантомимой, как я снимаю мешок и отбрасываю его в сторону. Я изобразила, как отвязываю свитер от его ноги, чтобы вернуть себе свою вещь. Я увлеклась приступом составления шарад с различными вариациями исполнения. Ничего. Мои усилия принесли не больше плодов, чем если бы я устроила допрос Бэрронсу.