— Так не бывает. Ущипните меня! Хочу проснуться и не видеть этот кошмарный сон.
Вокруг стало темно, как ночью, и тихо, как в могиле. И вдруг оглушительный грохот заставил вздрогнуть всех. Сильнее других это получилось у Маньки. Она подпрыгнула, как кузнечик, исхитрившись поцарапать руки карлика при взлете и лицо юноши при посадке — Алекс оказался на пути приземления испуганного животного. Однако оба мои спутника не придали никакого значения кровавым разборкам. Сейчас было совершенно не до того.
Молнии вокруг нас с шипением врезались в землю, воздух наполнился статическим электричеством и запахом озона. Но самое интересное, что обильное выпадение электрических осадков происходило лишь возле нас. Не знаю, сколько длилась показавшаяся вечной канонада, но у всего есть свое начало и свой конец. Небо очистилось, снова проглянуло солнце, и только выжженный контур пятиугольника в степи напоминал о недавнем ужасе. Кто-то недвусмысленно давал понять, что мы у него под колпаком.
— Интересно, кого остробородый боится сильнее? Тебя или меня? — сказал я Алексу, покидая пепелище.
— Ты полагаешь, это он со страху?
— Обычно силу демонстрируют, когда не уверены в победе. Таким образом пытаются запугать противника, которого сами боятся.
— Меня в жизни еще никто не боялся, — сказал Алекс. — Разве что соперники по шахматам.
— Хорошо играешь?
— В нашем университете лучше всех.
— Надо же! Ты не из вундеркиндов случайно? И сопромат он сдал, и в шахматах дока, и руки дело знают. Лет-то тебе сколько?
— Пятнадцать. Но я школу в тринадцать закончил, — он словно оправдывался.
— Понятно. А еще чего необычного умеешь делать?
— Могу быстро считать.
— До скольки? — Ухтырь оторвался от поглаживания вздыбившейся шерсти кошки.
— Да нет, я имел в виду вычисления: разделить, умножить, возвести в степень, извлечь корень.
— Понятно — ходячий калькулятор. Жаль, это нам все вряд ли пригодится.
— Почему же? — возмутился крогул. — В хорошем хозяйстве все сгодится. Пусть он нашим деньгам счет ведет. А то я, например, знаю только, что в кошельке денег больше, чем пальцев у меня на руках. Это ведь не дело. Монеты — они счет любят.
— Так и отдай ему кошелек, пусть будет нашим казначеем.
— Что значит «отдай»?! — Ухтырь возмутился, словно ему предложили отрубить руку.
— Тебе же самому идти легче станет.
— А вдруг он их потратит? — встрепенулся бородач. — Бережливей нас, крогулов, на свете никого нет. Считать в моем присутствии деньги я ему могу доверить, но хранить — ни за что! Вам только дай волю, все разбазарите. Правда, Манька?