Забавный парадокс: взгляды тех, кто почитал себя новатором в науке, неожиданно сомкнулись с суждениями Бюффона, несостоятельность которых уже не раз была вполне убедительно к тому времени доказана. А ведь шла уже середина девятнадцатого века, когда на арену всё более определённо выходила разносторонне обоснованная и обнимающая огромное количество фактов — словом, вполне соответствующая уровню развития своего времени концепция контракции. Получалось, что попытка сделать шаг вперёд на деле означала много шагов назад.
«Соображение по ходу» Сорохтина:
«Психологически интересно, что и в середине XX века (!) ротационная теория находила своих сторонников — ещё один пример того, как важно хорошо знать физику».
Несколько более серьёзное обоснование (во всяком случае лишённое явных нелепостей и внутренних противоречий) нашла ротационная гипотеза в трудах австрийца Карла Шредера. Он исходил в своей концепции из принципиальных отличий между твёрдой земной корой и подстилающим её пластичным вязким субстратом. Различие это могло привести, по мнению Шредера, к тому, что кора под воздействием сил ротации «не успевает» за жидким нижним слоем и потому вся верхняя геосфера планеты должна перемещаться над нижними слоями.
Немецкий учёный Ноак, так же как и Шредер, исходил из коренного отличия разных геосфер. Однако проявляется это различие, на его взгляд, по-иному. Важную роль в формировании лика планеты, считал Ноак, играют приливные явления, ибо воздействие сил притяжения на жидкий подстилающий субстрат должно быть весьма заметным.
Ноак высказал суждение, будто первоначальная земная кора, будучи тоньше нынешней, легко раскалывалась под влиянием приливов, поднимающих волны в подстилающем жидком слое. Затем, когда кора, остывая, стала «толстеть», число трещин сокращалось, пока не осталась всего лишь одна, но крупная, опоясывающая весь земной шар. Через трещины на поверхность поднималось расплавленное вещество глубин — так образовались некоторые горы и горные цепи.
Приливные волны возникали в расплавленном субстрате и позднее, когда уже кора была рассечена одной глобальной трещиной, причём двигалась эта подкорковая волна в направлении с востока на запад. На её гребне «куски» земной коры ползли вверх. Но когда волна доходила до этой самой глобальной трещины, часть огненно-жидкого вещества выплёскивалась на поверхность, отчего приливная волна теряла свою силу. Все эти процессы приводили к тому, что трещина превращалась как бы в пограничную зону образования различных типов рельефа. С одной её стороны кора воздымалась всё выше, формируя праматерики, с другой — опускалась всё глубже, создавая океанские впадины.