- Инрих, откуда у Илисты эта баночка? - потребовал ответа Хэсс, выбравшись из повозки.
Инрих вырвал баночку из рук Хэсса, повертел ее и так и эдак, понюхал, даже залез в зеленую массу пальцем, попробовал и отрицательно покачал головой. Сведениями о происхождении баночки поделилась гримерша труппы Анна. Хэсс знал Волокиту и под другим именем. Зазвав Инриха в повозку, Хэсс сообщил, что подозревает отравление сильнодействующим составом.
- Она заговаривается, потеет, стонет, - перечислил Хэсс симптомы и отравления и лихорадки. - Волокита вполне мог подсунуть, если донна его чем-то обидела. Тем более, что лицо покраснело.
- А снять отравление чем-то можно?
Для этих целей Хэсс знал состав из травок.
- Я могу сварить, но где-то за час. Но если лихорадка, то лучше не станет.
- Вари, - Инрих приплясывал на месте от нетерпения.
Хэссу ужасно действовали на нервы подсматривающие за его действиями актеры, гримерша, охранники, рабочие сцены, режиссер и даже осветитель.
Караван отстоял на месте целый день, но к следующему утру донна Илиста была в строю. Она расстроилась из-за покраснения лица, но Анна обещала снять за день-два все остаточные симптомы отравления.
Илиста поблагодарила Хэсса весьма своеобразно, непонятно для остальных, но приятно для Хэсса. Она подарила ему небольшой сундучок для складирования мешочков с травами. На сундучке была выгравирована надпись: "Нам не дано предугадать...". Для Хэсса так и осталось загадкой, кто сделал гравировку.
Наблюдать за актерами стало для Хэсса приятным разнообразием в последующих днях пути. Он ехал на своей лошадке Ле, или на повозке с поваром Гримом и смотрел за повозками актеров. Маша, Алила, Дикарь, Гвенни, Йол, Мириам, Казимир, Флат, Вика, Джет, Сайлус, Ямина репетировали, а если не репетировали, то болтали. С ними много времени проводили костюмеры Рис и Монетка. Тьямин болтался в основном с Недаем и Альтареном. Достаточно обособлено ехали рабочие сцены. Со стороны повозок с музыкантами иногда слышалась музыка и очередные вопли. Режиссер мирно дремал на ослике, ожидая очередного творения драматурга Одольфо.
Хэсс раздумывал об основном актерском составе этой труппы. Такие разные люди, даром, что молодые, но абсолютно не похожие, умудрялись который день ехать мирно.
Вика очень эффектная девушка, поражала Хэсса своей бессердечностью. В Вике все было чересчур, если брови, то очень черные, если глаза, то очень синие, если, губы, то очень пухлые, если, ресницы, то очень длинные. Хэсс знал, что Вика из зажиточной семейки. Ее отец и мать любили свою дочку до обморока, что сделало на Вику несколько циничной. Девушка была моложе Хэсса на год, но Хэсс ощущал, что Вика старше его на целый век. На репетициях она старалась выбить себе лучшие роли, и достаточно ярко их читала, но с влюбленным в нее костюмером Монеткой обращалась хуже, чем с нищим.