Её можно засечь только одним способом, — работая, она издаёт такие колебания ультразвука, от которых едва заметно на зубах возникает "оскомина".
Для того, чтобы вовремя «съедать» её коварное присутствие, многие из наших откалывали по кусочку эмали со своих зубов.
С коренных. Почему-то именно они сильнее всего реагировали на этот «зуммер». Очевидно потому, что те ближе к пучку височных нервов. И когда «пышка» работала вблизи, зубы «сверлило», а виски словно резало бритвой.
А чтобы нейтрализовать гадину, требовалось встречное «звучание». Другого плана.
Другой высоты.
А потому мы таскали с собой резонатор частоты, смонтированный из музыкального ревербератора и эхолота.
Крайне заумная и полезная штука.
Когда она работает, находя для себя «помехи», в наушниках её дребезжащий звук, очень напоминающий звук, издаваемый модемом при установлении соединения, сменялся вибрирующим писком.
При этом «слухач» работал регулятором частоты, «сканируя» пространство.
А поскольку я оказался здесь не столь подготовленным, как раньше и в другое время, то и обосрался…
Ну, в конце концов, откуда мне было знать, что после того, как эта страна и больше половины цивилизованного мира бултыхнётся в переполненный сортир, мне придётся таскаться по всякого рода «забегаловкам», вроде этой. Да ещё и таскать с собою столько барахла?!
Вот и вляпался ты, дорогой…
По самые помидоры.
Прослеживаю взглядом до дискообразного предмета размером с коробок спичек, прикреплённого к той части стены, из которой я «спустился», торжествуя.
Да, сомнений быть не могло. Я таки пересёк контролируемый ею сектор. Ровно пять шагов назад.
Само собой, — вылетая оттуда, жопой-то я не мог её ни прочуять, не увидеть. Тем более при таком освещении.
А она меня «присмотрела». И пока я тут изгалялся, как Дуремар на пруду, она немало «наябедничала», кому надо…
У, скотина…, ненавижу!
Теперь обо мне знают и то, что я тут, и что я пребываю тут до сих пор.
У меня есть выбор: или задать дёру, или попытаться отбиться прямо здесь.
Учитывая фактор величины помещения, те, кто явится по мою душу, будут открыты, как на ладони. Это если я не мешкая найду себе приемлемую огневую точку.
Я смотрю наверх. Туда, где в вышине нахохлились мощные стальные фермы. Туда? Нет, там можно и остаться. Как комар в заветренной паутине.
Диспетчерская. Пожалуй, там я продержусь дольше.
Хорошо, а потом? А, хрен на всё! Там и видно будет.
Я поворачиваюсь, чтобы захватить баул и быстренько чапать в выбранную сторону.
— Не дёргайся и медленно повернись… руки держи перед собой. Не стоит, парень, — последняя фраза раздалась тогда, когда я резко присел, приготовившись оттолкнуться от пола и перекатиться, срывая с груди спрятанную на ней плоскую гранату… — а именно из подмышки.