— А где ж он находился до этого, Босс, и с чего Вы решили, что это латышско — финское чудо в бешенстве? Чем же Вы ему так насолили? — Круглов. Вот уж кто умеет молчать долго и тщательно. Только сейчас подал голос.
— Сомали. Тюрьма для приговорённых к смертной казни, военных и крайне опасных преступников Эмбене — Гтау. В самой глуши страны. Сущий ад на Земле, Аль Катрас просто отдыхает…
Умри он там, Преисподняя показалась бы ему санаторием. Но он выжил. И он здесь.
— И что, — ему не понравились там питание и уход, и он решил предъявить счёт нам? — Шур насупился, да так, что того и гляди, — лоб и нос склеятся. Редко он бывает довольным жизнью вообще, а тут такое…
— У него есть личный счёт ко мне. Потому как именно я оставил его в этой тюрьме. Когда он начал переходить все разумные границы дозволенного, даже бывалые ветераны порой крестились, — такие он творил мерзости. Всюду, где бы ни был. Умения и право убивать породили в нём вседозволенность. Когда ему поставили это "на вид", он во всеуслышание послал начальство к чёрту. Ему предложили уйти по-доброму и затихнуть. В ответ на это он грохнул троих офицеров, мимоходом поднял в Москве банк, в течение часа сел на самолёт… и отбыл в неизвестном направлении. Его проследили до Гамбурга… а затем он будто растворился в воздухе. Кажется, он везде на несколько шагов опережал всех, кто пытался его остановить. Всплыл он спустя полгода, прислав нам милую открытку из Гвинеи. После этого связался с состоятельными африканскими «корче», оплачивающими все новые и старые «революции» и передел власти на чёрном континенте. И не только там, поскольку интересы нефтяных, кофейных, кокаиновых и алмазных магнатов простираются зачастую гораздо дальше собственной земли. И начал вовсю бесчинствовать.
Например, он мог вырезать деревню и отправить разные части тела детей и женщин бандеролью в Разведывательное управление той страны, где выполнял заказ своих новых патронов на этот раз. Мог в маске дать интервью какой-либо протеррористической газете, рассказывая щекотливые подробности о наших операциях в мире… Похоже, такую театральность ему даже поощряли и оплачивали.
Его дела и то, с какой помпой он обставлял свои «развлечения», стали опасны для Системы. И тогда… Тогда Полковник вызвал меня и приказал "привезти его живым или хоть в медном тазике". Иначе говоря, в случае невозможности взять живым «записать» прямо на месте. То есть уничтожить. Я гонялся за ним восемь месяцев, и в конце концов взял в Порт Элизабет, в ЮАР. Оттуда я направился в Мозамбик, где совершенно спокойно заявился в полицейских участок со связанным Тайфуном, и потребовал оформить его задержание. При мне были «документы» такого плана, что придраться ко мне мог только идиот. Рьяно напрашивающийся на международный скандал.