— Но не рассчитывай, что твой муж всегда будет придерживаться этого правила, — неожиданно добавила другая, и Фиби чуть не прыснула.
Она не знала, что бедная женщина основывается на собственном опыте: ее супруг, лорд Моркомб, был известным пьянчугой, не выпускал изо рта трубку и обожал маринованный лук.
Фиби прополоскала рот, после чего на нее натянули белую ночную рубашку и застегнули сзади.
— Что ж, неплохо, — одобрила вторая тетка. — А теперь распустим волосы.
Фиби покорно уселась на сундучок возле кровати, служанка вынула шпильки и тщательно расчесала волосы.
— Ложись в постель! — раздалась новая команда.
Тетки отвернули темно-синее шелковое одеяло, пригладили руками хрустящие простыни и наволочки, на которых были разбросаны веточки лаванды.
С помощью подставного стула Фиби взобралась на кровать. Ей было сказано, чтобы она ни в коем случае не ложилась, а села на подушки, после чего женщины расправили одеяло и аккуратно уложили племяннице волосы.
— Теперь все хорошо, — в один голос сказали они. — Можно сообщить лорду Гренвиллу, что молодая ждет.
Отдав распоряжение служанке прибрать таз, полотенце и прочее, они величественно удалились, оставив Фиби наедине со своими мыслями. А она-то надеялась, что они поведают ей нечто сокровенное, успокоят, может быть, научат чему-либо… | Увы, этого не произошло.
Когда тетки Фиби вернулись в пиршественную залу, веселье было в самом разгаре. Отец Фиби ублажал своего соседа по столу сальными шуточками, женщины говорили о своем, лишь Кейто сидел молча, с легким неодобрением взирая на опьяневших, шумных гостей, заглушавших своими бессвязными разговорами звуки музыки.
— Молодая ждет вас, лорд Гренвилл! — торжественно сообщила одна из тетушек.
— Ага! — вскричал отец Фиби. — Итак, за дело! — Он вскочил, опрокинув стул. — Идемте, джентльмены! Сопроводим супруга от праздничного стола до праздничной постели!
Восторженный рев голосов был ему ответом. На губах Кейто мелькнула вежливая улыбка и сразу же исчезла.
Гости подталкивали его к дверям, к лестнице, хохоча и пытаясь петь, проводили до самой спальни.
До Фиби донеслись крики и смех, вот они стали громче, еще громче. Она сидела на постели, как ей велели, испытывая страх и возбуждение. Ее страстные ночные мечтания, часто казавшиеся ей неприличными, должны наконец осуществиться… Так отчего же нет радостного предвкушения события, одно лишь странное томление и страх?
Дверь в спальню с грохотом растворилась. В комнату ворвалась шумная толпа. Фиби с ужасом смотрела на лоснящиеся, разгоряченные лица, ей казалось, она сидит перед ними совершенно обнаженная. Даже не сидит, а стоит, привязанная к позорному столбу!