Фиби мужественно выдержала его осуждающий взгляд.
— Прошу прощения, милорд. Но я не могу не горячиться, когда говорю о таких вещах. Как еще объяснить вам необходимость…
— Разумеется, — перебил он ее, — ведь я так непонятлив! Хорошо, — заключил он, ударив ладонью по столу. — Считай, что ты сказала и сделала все, что могла.
Кивком головы он дал понять, что разговор окончен, подтвердив это еще и тем, что выложил на стол из ящика какие-то бумаги.
После недолгих колебаний Фиби смирилась с тем, что ей предложено уйти, и вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Кейто устало опустился в кресло. У него было ощущение, что его переехала колесница Джаггернаута. (Одно из воплощений индийского бога Вишну; в переносном смысле — неумолимая, безжалостная сила.)
Ей-богу, он не чувствовал такого изнеможения даже после боев с противником! Но бездомные, умирающие с голоду дети в канаве! Разве мыслимо пройти мимо?
Он дернул за шнур звонка, потом встал и зашагал по комнате.
— Пошлите за управляющим, — приказал он вошедшему спустя мгновение слуге.
Фиби тем временем помчалась в спальню, где тщательно стерла с лица следы чернил, после чего ринулась в поисках Порции и Оливии. Где они сейчас?
Порцию она нашла в гостиной у окна. К ее груди приник сын Алекс, а его сестра Иви держала руку матери и пыталась сосать ее большой палец.
— Полотно под названием «Материнская идиллия», — объявила Фиби, приблизившись к подруге. — Если бы еще твоя одежда полностью соответствовала. Ты когда-нибудь носишь платье?
— Только если Руфус очень настаивает, — с улыбкой ответила Порция, прикладывая сына ко второй груди.
— А где Оливия?
— У себя в комнате за чтением Плиния, насколько мне известно. Только не знаю, Старшего или Младшего. (Плиний Старший, Плиний Младший — римские писатели I в. н.э.)
— Наверное, обоих, — подхватила шутку Фиби, однако вид у нее был не слишком веселый.
— Ну и что ты теперь думаешь о супружеской жизни? — спросила Порция, посерьезнев. — Насколько я помню, ты была очень резко настроена против замужества. Как и я, впрочем.
— И сейчас тоже, — ответила Фиби. — Противно чувствовать, что ты принадлежишь не самой себе, а другому человеку. Даже если он твой муж.
Порция согласно кивнула.
— Законы пишутся мужчинами и для мужчин, — сказала она. — Но все-таки мы не так уж беспомощны. Нужно только уметь управлять мужьями.
— По-видимому, — не слишком уверенно согласилась Фиби. — Если они вообще замечают, что ты существуешь. Если считают тебя… женщиной.
— Что ты хочешь сказать, Фиби?
Порция стала баюкать насытившегося ребенка, оправила свой мужской наряд.