- Не надо ехать так быстро, милый, - сказала она так ласково, как давно уже с ним не говорила. - Здесь чудесно.
Но Эндрью, казалось, задался целью обогнать все автомобили на дороге.
К часу дня они доехали до Шира. Селение - несколько домиков под красными крышами на берегу реки, тихо струившейся между лугов, поросших водяным крессом, - еще не было потревожено наплывом летних туристов. Эндрью доехал до лесистого холма за деревней и оставил автомобиль у одной из узких дорожек для верховой езды, проложенных среди дерна. Здесь, на поляне, где они разостлали коврик, стояла певучая тишина, уединение разделяли с ними только птицы.
Они ели свои сэндвичи, греясь на солнце, пили кофе из термоса. Вокруг, в ольховых рощицах, росло множество первоцвета. Кристин ужасно захотелось нарвать его, зарыться лицом в прохладные и нежные лепестки. Эндрью лежал с полузакрытыми глазами, голова его была так близко от нее. Сладостное успокоение сошло на ее душу, измученную темной тревогой. Если бы им вместе всегда было так хорошо, как сейчас!
Эндрью сонным взглядом уже несколько минут смотрел на автомобиль и вдруг промолвил:
- Неплохая машинка, а, Крис? Во всяком случае тех денег, что я за нее заплатил, она стоит. Но нам понадобится новая. Присмотрим на выставке.
Кристин зашевелилась, - в ней опять проснулось беспокойство при новом доказательстве его ненасытности.
- Но эта у нас так недавно. И, по-моему, лучшей нам и желать невозможно.
- Гм... ход у нее неважный. Разве ты не заметила, как нас все время обгонял этот "Бьюик"? Я хочу иметь автомобиль новой марки "Витесс".
- Но к чему?
- А почему нет? Мы можем это себе позволить. Дела у нас хороши, Крис. Да! - Он закурил папиросу и повернулся к Кристин с видом полного удовлетворения. - Если ты, может быть, этого не знаешь, моя дорогая маленькая учительница из Блэнелли, так знай, что мы быстро богатеем.
Она не ответила на его улыбку. Она чувствовала, что ее тело, так сладко разогретое солнцем, внезапно похолодело. Начала выдергивать травинки вокруг и зачем-то вплетать их в бахрому коврика. Сказала медленно.
- Милый, а разве нам действительно так уж необходимо богатство? Я знаю, что мне оно не нужно. К чему эти вечные разговоры о деньгах? Когда у нас их было в обрез, мы... ох, как безумно счастливы мы были! Тогда мы не говорили о них. А теперь мы ни о чем другом не говорим.
Эндрью снисходительно усмехнулся:
- Я столько лет шлепал пешком по грязи, питался колбасой и селедкой, терпел обиды от разных тупоголовых комитетчиков, лечил шахтерских жен в грязных комнатушках, что пора уже, для разнообразия, устроить жизнь получше. Есть возражения?